Но он ничего не мог с собой поделать. Он слышал и почти чувствовал легкое дыхание сидящей рядом Бетти. Тьма, секретная комната, тяжелый, несвежий запах портьеры – и вот теперь еще это прикосновение. Сквозь щель в занавеске просачивался слабый свет. Бетти быстро отвернулась, так что он увидел только один ее глаз, испуганный. Он понял, что у нее мелькнули те же мысли и они тоже застали ее врасплох.
– Нам бы лучше… – начала она и не договорила.
Ожидание. Вот что это было – ожидание. «Что ты станешь делать? Да, а что ты станешь делать? Думаешь ли ты о том же, о чем думаю и я? Или это пришло в голову только мне?» В таких обстоятельствах, в таком безмолвном разговоре секунды – даже полсекунды – могут показаться минутами.
Он опустил руку, и она попала на тыльную сторону ее ладони. Она не отодвинулась и вообще не шелохнулась. Его плечо под тонким сукном смокинга касалось ее плеча под черным тюлем.
Он чувствовал на своей коже ее дыхание, а когда повернулся к ней, в тишине громко и отчетливо прозвучал новый голос. Они оба вздрогнули.
– Ну вот! Кто-то включил и не выключил свет.
Здесь следует отметить, что Бетти дернулась, будто ее обожгло. Но Ник, выставив руку, чтобы не потерять равновесия и не вывалиться из-за портьеры, как труп в детективном романе, резко повернул голову вправо.
– Спокойно, – прошептал он на ухо девушке. – Это всего лишь Винс… Нет, господи, да это же ваш отец!
– Ладно, – послышался мягкий голос Дуайта Стэнхоупа. – Что ты хотел мне сказать?
В свои пятьдесят с лишним Дуайт Стэнхоуп отличался бодростью и жизненной силой, которым позавидовал бы и тридцатилетний. В поле зрения пары в алькове попала его спина в ладно скроенном пиджаке. Подойдя к бару, он повернулся и облокотился о стойку.
Высокий, подтянутый, без капли лишнего жира, он обычно держал прямую спину. Волосы его были того цвета, который по традиции называют серо-стальными, хотя больше он напоминает сырую, немытую овечью шерсть. Мягкие глаза, сдержанный голос, деликатные манеры, а кроме того, горячий румянец, указывающий на высокое кровяное давление.
– Смотри-ка! – Он взял со стойки пустой стакан и принюхался. – Здесь кто-то выпивал.
– Все пьют, – заметил его спутник, невысокий худощавый мужчина с наполовину лысой головой. – Мне это не нравится. Им же плохо будет.