Но самое страшное – глаза.
Изумрудно-зелёные.
Как водоросли на мелководье.
Как яд морских змей.
Как свет, пробивающийся сквозь толщу океана в тот единственный миг, когда жертва понимает, что никогда больше не увидит солнца.
Веками я правил в глубинах. Корабли были моими игрушками – я ломал их мачты, как спички, наблюдая, как люди мечутся по палубам, взывая к своим богам. Но женщины… женщины были особым удовольствием.
Я помню каждую:
Как их платья раздувались в воде, превращая их в странных подводных бабочек. Как волосы струились тёмными водорослями, когда я утягивал их в глубину. Как их глаза – полные ужаса – отражались в моих зелёных, когда мои щупальца медленно скользили по их бёдрам…
Особенно нравилось играть с ними. Давать надежду – позволять почти вынырнуть, почти глотнуть воздуха – и снова утягивать в пучину. Их лица в этот момент… В них читалась вся гамма от безумной надежды до абсолютного ужаса.
Но со временем этого стало мало. Я захотел большего. Хотел:
Видеть, как их разум медленно тонет в моём. Наблюдать момент, когда они понимают, что навсегда принадлежат мне. Слышать, как они умоляют о смерти, но не могут её получить.
Поэтому я пришёл к Ней. К Матери Океанов, чьё тело – это сама бездна.
– Сделай меня одним из них, – просил я, ощущая, как её холодные волны ласкают мои щупальца.
Она смеялась. Её смех звучал как скрежет тонущего корабля о скалы, как вой умирающих китов, как грохот подводных землетрясений.
– Ты получишь свою человеческую форму, – сказала Она.
Сейчас.
Открываю глаза. Вода в бассейне почернела – медузы чувствуют моё возбуждение. Они сжимаются в плотные шары, их ядовитые нити трепещут в предвкушении.
Снимаю рубашку. Шрамы на спине пульсируют в такт сердцебиению. Сегодня они почти чёрные – темнее, чем когда-либо. Скоро луна взойдёт. Скоро боль вернётся.
Делаю шаг в бассейн. Чёрная вода обволакивает тело, холодная, как глубины, что я когда-то называл домом. Погружаюсь глубже, пока вода не смыкается над головой. На несколько мгновений закрываю глаза, позволяя темноте поглотить меня.
Слишком много воспоминаний сегодня. Слишком много прошлого.
Всплываю, откидывая мокрые волосы со лба. Вода стекает по лицу, по шее, по груди – солёные капли, как слёзы, которых я не могу пролить.
– Лев Сергеевич?
Голос мягкий, дрожащий. Оборачиваюсь. В дверях стоит Ева – одна из официанток. Блондинка, двадцать два года, работает здесь полгода. Её глаза опущены, пальцы нервно теребят подол короткого чёрного платья.