– Тань, не устраивай сцен. Я сказал: нужно.
– Нет.
Одно слово, но оно повисает между нами, как натянутая струна.
– Что значит «нет»? – его голос становится жёстче.
– Это значит, что ты не возьмёшь эти деньги. Положи их обратно.
Он смеётся – коротко, зло.
– С каких это пор ты мне указываешь?
– С тех пор как ты решил потратить наши общие деньги на свою… – осекаюсь, но слишком поздно.
Его лицо меняется. Становится настороженным, закрытым.
– На мою что?
Молчу. Внутри всё дрожит, но я заставляю себя стоять прямо, смотреть ему в глаза.
– Тань, о чём ты?
– Положи деньги обратно, Виктор.
Он делает шаг ко мне, и я невольно отступаю.
– Ты что-то знаешь? – его голос становится тихим, опасным.
– Я знаю, что это наши деньги. На наш дом. На наше будущее.
– Наше будущее… – он усмехается. – А какое у нас будущее, Тань? Ты вечно на работе, дома – усталая и раздражённая. Когда мы последний раз были вместе? По-настоящему вместе?
Слова бьют больнее пощёчин.
– Это не повод воровать семейные деньги!
– Воровать?! – он срывается на крик. – Я ворую? Я, который десять лет пашу как проклятый?
– А я не работаю? Я не вкладываю в семью?
– Ты вкладываешь деньги! Только деньги! А где тепло, где забота, где…
– Где верность? – выкрикиваю, не сдержавшись. – Где честность? Где любовь, Виктор?
Он замирает. В комнате становится так тихо, что слышно, как тикают настенные часы.
– Откуда ты знаешь? – наконец спрашивает он.
– Какая разница?
Молчу. Что тут скажешь?
Он опускается в кресло, трёт лицо руками. Деньги валяются на столе – забытые, ненужные.
– Тань…
– Я-то Таня. А она? Молодая, красивая? Не уставшая от жизни, как я?
– Прекрати.
– А что прекратить? Правду говорить? Ты три дня «в командировке» был. С ней?
Он поднимает голову, смотрит на меня. В глазах – усталость и что-то похожее на облегчение. Будто рад, что тайное стало явным.
– Да, – говорит просто. – С ней.
Подгибаются колени. Хватаюсь за косяк, чтобы не упасть.
– Как долго? – голос чужой, хриплый.
– Таня, какая разница…
– Как долго?!
– Год.
Год. Пока я работала, готовила ужины, стирала его рубашки – он был с ней.
– Ты любишь её?
Он молчит долго. Потом поднимается, подходит к окну.
– Она… она другая. Лёгкая, весёлая. С ней я чувствую себя живым.
– А со мной – мёртвым?
Оборачивается, смотрит устало.
– Тань, она родила мне ребенка. А с тобой мы уже давно просто сожители. Ты сама это знаешь. Когда мы последний раз смеялись вместе? Когда просто разговаривали? Не о деньгах, не о работе, а просто так?