Когда мы с Алексом готовились принять пост, то несколько месяцев провели в размышлениях: как быть с домом? Жить нам предстояло во вневременности, иначе мы бы вряд ли могли следить за временем. Тут и обозреватель галактик, и лаборатория, и многое из того, что нам понадобится. И дом всемогущих.
С одной стороны, рассуждали мы, не хотелось бы сразу от него отказываться. Мы не сторонники метода новой метлы, которая и метет по-новому. Не хотелось бы стирать из пространства без времени память о ребятах. С другой – нам и правда все бы о них напоминало, и первое время было бы тяжело смотреть, например, на любимое кресло Даниила и понимать, что оно не дождется хозяина. Или натыкаться взглядом на неоконченное вязание Дании, которому уже не повезет быть завершенным. Когда мы теряем людей, даже их вещи часто становятся источником для новых спазмов душевной боли. Да и жить в такой мрачности нам было бы тяжело.
Но оказалось, что Дан с Данией позаботились даже об этом! Когда-то мы с Алексом, еще до постройки нашего огромного дома в Сибири, любили поговорить об идеальном для себя жилье. Его в итоге не случилось: пришлось отталкиваться от нашего климата и его условий при строительстве.
Однако прежние Хроносы наши разговоры тогда подслушали и свой идеальный дом мы все-таки получили – во вневременности. Светлый, просторный, красивый. Это стало прекрасным подарком: мечта, воплощенная в реальность, напоминала о них, но не вызывала боль, только светлую грусть и огромную благодарность. И менять тут мы ничего не хотели. Ведь это и правда идеальное жилье для нас. А еще память о дорогих нам людях.
У нас тут, кстати, и погода другая. Спокойное и светлое лето, без изнурительной жары, тихое и ласковое. Можно даже в море купаться, на берегу которого и находится наш дом. И огородом заниматься, что муж с удовольствием делает. Одним словом, мы и правда живем в идеальном для себя месте.
Архимед, после того как я его нашла4, поначалу отказывался сюда приходить. Ведь в его памяти вневременность осталась мрачным и пасмурным местом, которое осточертело ему еще в первое тысячелетие. Но мнение переменил, когда обнаружил, что тут теперь все иначе. А Дания сразу пошла, без сомнений. Она помнит, что здесь все по другому. К тому же, раз предстоит серьезный разговор, а безопасно вести его можно только тут, выбирать не приходится.