Влад, удерживающий меня от падения, косится на босса, в глазах которого застывает ужас.
Ему страшно, что я уйду? Что сегодня конец нашей семье?
– Я люблю тебя, девочка моя…
– Влад, помоги мне сесть в машину, пожалуйста. Не сделаешь этого, сама сяду за руль и уеду.
– Отвези ее, куда она хочет. – Дима пинает урну возле ресторана, несколько раз колотит кирпичную стену, а затем отшвыривает от входа Эльвиру. Та верещит, но замолкает, когда в конце улицы появляется полицейская машина.
Не без помощи Влада сажусь в машину и укладываюсь на сиденье, не желая больше никого видеть и слышать.
Годовщина брака становится концом десятилетней истории о дружбе, любви и поддержке во всем и всегда.
Два миллиона. Столько стоит любовница Димы. Я сижу на полу в гостиной–студии и смотрю в большое панорамное окно, за которым мерцает ночь. В моей руке пустой бокал. Я верчу его, представляя, будто внутри пузырится шампанское.
Дорогое, изысканное, с розовым оттенком…
Я не пью уже очень давно. Последние лет пять. С того момента, как мы начали планировать ребенка.
Ребенка, отец которого посчитал, что все это слишком сложно и тягостно для него.
Наши разговоры о кроватках, колясках, костюмчиках с розовыми пони долгими летними ночами, всплывают в моей памяти короткими яркими всполохами.
Мы лежим в постели, насытившись друг другом, и болтаем о доченьке. О маленькой белокурой крошке с синими отцовскими глазами.
Потом воображаем о сыночке. О сорванце, с которым Дима бегал бы по двору, гоняя мячик и превращая в прах клумбы с цветами.
Прикладываю пустой бокал к губам, втягиваю пустоту и причмокиваю. Ничего. Из ничего никогда не возникнет что–то. Если не было любви, она вдруг не вспыхнет и не сожжет всё на своем пути.
Но у нас с Димой есть любовь! Есть! Я же чувствую ее в каждом его слове, каждом поступке и даже мимолетном взгляде.
Чувствовала…теперь чернота.
Пугающая, забирающая последние крохи света и надежды.
А!
Запускаю бокал в стену напротив. Мастерский бросок увенчается осколками на полу.
Сердце танцует на этих осколках одиночное танго.
Я зажмуриваюсь от боли, обнимаю себя сильно–сильно и перестаю что–либо ощущать. Но через секунду вновь вижу перед глазами фото Эльвиры и рвущие на части сообщения.
Качаюсь вперед–назад, бормочу под нос «прочь, прочь, прочь» и постепенно успокаиваюсь…