– Блоковый офицер Клименко, господин майор.
– Прошу вас, Георгий Владиславович.
Клименко сел.
– Я майор фон Лорингер. И мой отец, также как и ваш, был на русской императорской службе. И ныне мы с вами на одной стороне продолжаем дело наших отцов по борьбе с большевиками.
– Господин майор хорошо говорит по-русски.
– А вы, насколько я знаю, владеете немецким?
– Да. Образование я получил в мужской гимназии Вильнюсе. Затем учился в Варшаве, но курса не завершил. В Литву пришли советы.
– Вы пытались бежать в Германию?
– Пытался, но у меня это не получилось. Пришлось жить с советами в Красной Литве. Воевать с немецкими войсками я не желал и сам сдался в плен.
– Вас рекомендуют на курсы пропагандистов, господин Клименко.
– Да в течение трех месяцев я буду заниматься в Варшаве. Но я готов вернуться и служить в Дружине, которая создается здесь.
– Вы искренне ненавидите большевиков?
– Да, – горячо признался Клименко. – Я никогда не соглашусь с той Россией, которую строят большевики. И я готов бороться с ними до конца.
– Вместе с вермахтом?
– С любой силой, которая сможет их сокрушить и спасти мою родину.
– Это похвально, господин Клименко. И я подумаю о вашем будущем месте в составе Дружины. Но сейчас я хочу говорить о ваших товарищах.
– Об офицерах Боевого союза русских националистов?
–Да. Это будущее руководящее ядро Дружины и меня весьма интересует его состав.
– Вас интересует надежность этих людей, господин майор?
– Их верность делу Великой Германии. Вы знаете их лично.
– Люди это разные, господин майор.
– Вы не всем из них верите, господин Клименко?
– Нет. Для доверия нужны основания. Но разве они есть?
– Однако ваш комендант лагеря считает всех этих офицеров вполне надежными.
– Я не думаю, что все они честны с комендантом и немецкими властями. Все что они сказали о себе может быть ложью или даже легендой.
– Легендой? – спросил Лорингер.
– Легендой, состряпанной в НКВД.
– И у вас есть те, кого вы подозреваете больше других?
– Я не имею полномочий на то, чтобы подозревать, господин майор.
– Но все же?
– Подполковник Егоров водил дружбу, по его собственным рассказам, с людьми из окружения Гамарника. А Гамарник этот один из тех, кто установил власть большевиков. Да, люди Сталина его потом убрали. Но разве это делает его меньше врагом свободных людей? И Егоров одного поля ягода с ними. Сейчас он активно сотрудничает с немецкой администрацией. Но что у него внутри?