– Да. Это правда.
– Гиль учился в провинциальной средней школе. И откуда у него три языка? Я неплохо знаю систему образования в России. И если он знает языки так хорошо, как написано здесь, то учили его родители. А значит люди они весьма образованные.
– Возможно. Но это не подтверждает факта знатности его рода.
– Он сообщил сведения, которые довольно легко проверить, штурмбаннфюрер. В СССР он наверняка это скрывал. Для анкеты такие данные вредны. Я хочу лично говорить с ним.
– Как прикажете, господин фон Лорингер.
***
Лорингер рассматривал сидевшего перед ним человека. Он был высок ростом и хорошо сложен. Даже в условиях трёхмесячного плена офлага в Сувалках он выглядел неплохо. Лорингер смог познакомиться с условиями жизни пленных офицеров, которых содержали в ямах, где они питались так плохо, что из 60 тысяч узников через полгода осталось всего 2 тысячи.
Конечно, лагерь оставил следы на лице Гиля, впалые щеки и обострившийся нос. Но Лорингера поразили глаза военнопленного – холодные, серые с каким-то цепким и тяжелым взглядом.
– Вы Владимир Иванович Гиль, подполковник Красной Армии? – по-немецки спросил Лорингер.
– Да. Я бывший подполковник РККА Гиль. Все сведения, указанные мною в анкете, соответствуют действительности, господин майор.
– Вы хорошо говорите по-немецки, герр Гиль.
– Мои отец и мать отлично владели языком. Дома мы использовали немецкий и польский языки помимо русского.
– Я майор фон Лорингер. Прибыл сюда из Берлина и мне нужны такие люди как вы, герр Гиль.
– Вам?
– Я представляю весьма авторитетную организацию, герр Гиль. Наши армии наступают на Москву и скоро будет поставлена точка в этой войне. Но ведь будет еще и после войны. И потому нам нужны образованные и смелые люди.
– И вы выделили меня, герр майор?
– Вы человек образованный и смелый. Это видно по вам.
– Но я сдался в плен.
– И что? Разве это должно вас характеризовать отрицательно? Многие на войне могут попасть в плен. Но вы вели себя достойно.
– И что вы хотели предложить мне, герр майор?
– Сотрудничество. И это поможет вам сохранить жизнь, герр Гиль. В нынешней ситуации это хорошее предложение. Тем более что на нынешнего начальника в Сувалках впечатление вы произвели отрицательное.
– Я это понял уже месяц назад. Штурмбаннфюрер Шиндовски не поверил сведениям, что я сообщил о себе.