Вскоре воздуха на сборке стало не хватать – его заменил густой смог, образовавшийся оттого, что женщины курили, курили, курили… Я раздумывала, доставать ли свою пачку или нет. С одной стороны, организм уже давно просил очередную порцию табака, потому что последний раз я курила на выходе из метро, когда только шла в суд. С другой – сигарет оставалось всего несколько штук. А тут непременно кто-нибудь попросит закурить. И что тогда делать? Отказать? Ага, и получить в морду жадность ведь нигде не в почете, а уж тут и подавно. Или угостить? Да так весь мой скудный запас вмиг «расстреляют». А что, если не попросят, а просто отнимут всю пачку, как только я ее засвечу? В каком-то фильме про тюрьму я подобное видела.
В конце концов, организм одержал верх над страхами и предрассудками, и я достала из кармана куртки пачку и зажигалку. Закурила. Как и ожидала, ко мне подошла одна из женщин и попросила сигаретку. Я протянула раскрытую пачку. Заглянув внутрь, она сказала:
– Не, не возьму. У тебя у самой мало.
Потом удивилась, как это у меня до сих пор никто из оперов не забрал зажигалку. Оказалось, это запрет и в тюрьме разрешено пользоваться только спичками. Женщина предложила поменяться и протянула мне коробок. Не желая казаться совсем уж дурочкой, я не стала уточнять, как и где она планирует пронести запрет в камеру, и отдала зажигалку.
Наконец нас погрузили в пару больших и вместительных автозаков, как те, в которые обычно собирают участников митингов, и повезли в женский изолятор. А в голове снова и снова назойливо и будто даже в насмешку звучали слова из песни группы «Пилот»:
Мой дом – тюрьма,
Тюрьма – мой дом,
Да только я живу не в нем,
Ой, не по мне такие дома…
А я буду жить именно в нем. Осознание неотвратимости и безысходность уже успели проникнуть в меня воздушно-капельным путем.
После приезда в «Печатники» нас разделили на две группы. Первую составляло подавляющее большинство женщин. Это были те, кто до выезда содержался под стражей и теперь просто вернулся с заседаний. Им предстояло пройти шмон, а потом сразу вернуться в свои камеры.
Во вторую группу входили те, кто прибыл с воли. В этот день оказались этими «счастливчиками» оказались только я и Аня. После положенного шмона нам предстояло пройти еще несколько дежурных мероприятий: тщательный осмотр головы на предмет вшей и так называемую прожарку. Цель последней заключалась в обеззараживании одежды все от тех же паразитов. Нас завели в специальное помещение, где мы сняли с себя все вещи, включая нижнее белье, в обмен получили простыни и были отправлены в душевую. В это время наши шмотки забросили в агрегат, в котором одежда и обувь должны были пройти обработку при очень высоких температурах.