Академия располагалась в живописной деревушке Элефсис, среди холмов, покрытых виноградниками и оливковыми рощами. Здесь архонт Дионисий Благородный основал первое в этих краях собрание мудрецов. Пока что больше дружеский кружок, чем строгое учебное заведение, но Теодор видел в этом особую прелесть.
– Учитель, – прервал его размышления голос Никия, – вчера вы говорили о поиске единого метода для всех доказательств. Но разве каждая истина не требует собственного пути?
Теодор улыбнулся. Никий обладал редким даром задавать правильные вопросы.
– Именно поэтому, дитя моё, мы и должны найти то, что лежит в основе всех путей. Если существует универсальный принцип, по которому разум отличает истину от лжи, то мы приблизимся к пониманию самой природы мышления.
Последние месяцы Теодор был поглощён этой проблемой. Чем глубже он погружался в исследование, тем больше сталкивался с парадоксами.
– Но учитель, – продолжал Никий, – а что если некоторые истины принципиально непознаваемы? Что если боги установили пределы человеческому разуму?
Теодор замер. Этот вопрос мучил его особенно после встречи с утверждением, которое разрушало саму основу логики: «Это утверждение ложно».
– Видишь ли, Никий, – сказал он медленно, – если утверждение говорит о собственной ложности, разум заходит в тупик. Если оно истинно, то оно ложно. Если ложно, то истинно.
– Но разве это не означает, что утверждение просто бессмысленно?
– Нет, дитя моё. Оно имеет смысл, но указывает на нечто большее. – Теодор встал и начал расхаживать под деревом. – Если я могу мыслить об этом утверждении, то оно существует в моём мире. Но если оно существует и утверждает собственную ложность, то либо моё понимание истины неполно, либо сам мир содержит пределы.
Никий перестал писать.
– Учитель, вы говорите о мире как о чём-то… сотворённом? Разве мир не вечен?
– Вот именно этот вопрос и не даёт мне покоя. Что если наш мир имеет границы, которые мы можем обнаружить через размышление? Что если существуют истины за пределами нашего мира, но познаваемые разумом?
Их беседу прервал слуга архонта – господин Дионисий желает видеть Теодора. Философ вздохнул. Он не любил отвлекаться от размышлений, но покровительство архонта было необходимо.
Дворец располагался на холме – изящное строение из белого мрамора с колоннами и статуями. Архонт принял Теодора в кабинете, заставленном свитками.