Известно, что лучшее блюдо на обед для новичка – что-то простое и надежное: то, которое невозможно испортить. Лапша быстрого приготовления в анином доме была запрещена под страхом смертной казни, бутерброды в обед – это «сухомятка», а пельмени только вчера ели. Так что единственным решением была яичница. Аня нацепила фартук прямо на школьную форму, достала маленькую одноместную сковородочку и выбрала из свежекупленной коробки два яйца. Она уже представила, как ловко выкладывает на тарелку с желтым ободком аппетитно шкварчащую глазунью с двумя нарядными круглыми желтками. «Еще надо будет сверху накрошить зелени и черный хлеб намазать сливочным маслом» – решила Аня.
Одно яйцо было немного крупнее и длиннее другого. «Наверное, двужелтковое», – подумала Аня – ей всегда хотелось найти такое.
Голод торопил Аню. Неловко разбив первое яйцо в миску, она долго вылавливала пальцами скользкие кусочки скорлупы, а потом отправила содержимое миски в сковороду. Второе яйцо в испачканных руках не разбилось с первого раза. И со второго тоже. И с третьего. Аня стала нервничать, боясь, что первое яйцо уже успеет изжариться, пока она возится со вторым. А когда скорлупа все-таки треснула, скользкий яичный белок не полился, как ожидалось, прозрачными длинными каплями в миску. Аня удивилась и раскрыла яйцо руками. В миску шлёпнулся склизкий серый комок. Полежав несколько секунд, комок зашевелился.
Обморок или, на худой конец, дикий крик, были бы нормальной человеческой реакцией на происшествие. Но что толку от обморока: из него ведь ничего не видно. Так что свободная самостоятельная личность четырнадцати лет, да к тому же героиня модного фильма, решила не паниковать: ну вылупился из яйца цыпленок – что ж такого. Обитатель яйца, однако, совершенно не собирался становиться цыплёнком. Он неуклюже барахтался в миске, расправляя угловатые конечности. Поначалу Ане показалось, что это летучая мышь. Асфальтово – серый клубок из тонких когтистых лап, выпирающие косточки длинного позвоночника и перепончатые крылья на спине могли принадлежать только ей. Но от своего любимого учителя биологии Аня знала, что мыши не вылупляются из яиц. "Хотя, может, летучие и вылупляются," – подумала она, пока новорожденное существо не развернулось к ней передом. Живот и грудь его оказались поросячьего розового цвета, кожа была тонкая, со складками, будто сильно велика. Сквозь нее проглядывали переплетения тоненьких жилок. Чешуйчатые задние лапы выглядели как птичьи, с длинными когтями, которыми существо скользило по миске, упираясь и пытаясь сесть. Передние лапы были совсем тонкие и такие же розовые, как живот и шея. Они были похожи на лапы белки – короткие, с четырехпалыми ладонями и длинными острыми коготками. Существо взмахнуло крыльями, потом развернуло длинный, похожий на змеиный, хвост и зацокало по миске жестким наконечником. Надежда на летучую мышь испарилась окончательно. У существа был клюв. Точнее три клюва. Потому что головы тоже было три.