Каждый раз во сне я удивляюсь, что он все-таки как-то выжил, а я и не могу припомнить как именно. Давно уже распознав эту навязчивую тенденцию моего подсознания и от нее утомившись до тошноты, я решил вынести из нее хоть какую-то пользу и сам себе наказал: если уж я встречу его опять в этом ночном мареве, то нужно идти искать Апполинарию и заниматься с ней любовью. Поставить призрак на службу живой (еще) страсти. Использовать своего внутричерепного Дениса как ключ к двери, за которой маячила желанная внутрисердечная Апполинария. Ритуал управления хаосом сна через другой хаос – призрак друга. Абсурд, достойный Кафки или наших заводских инструкций по технике безопасности.Еще один странный механизм я уловил – стоило ей куда-то пропасть из поля моего зрения в реальности (ушла на удаленку? заболела?), как частота ее появлений в снах резко возрастала. Здорово! До странности мало власти мы имеем над своими собственными снами, до того, что уместно предположить, что нам их кто-то другой показывает. Не мы их смотрим, а нам их транслируют. Мозг? Но кому? Как может он столь искренне, столь изощренно обманывать сам себя? Не хотелось перегибать палку в сомнительном деле манипуляции снами, все эти техники осознанных сновидений, о которых трубят на каждом углу, – я и слышать о них не желал, фальшак. Я лучше сделаю с реальностью все необходимое, приложу все свои силы, дабы заполучить нужное видение путем манипуляциями с реальностью. В конце концов, ценность снов явно недооценена в нашей утилитарной, приземленной жизни. Наш потенциальный секс в реальности очевидно не стоил всех рисков – сплетен, ядовитых пересудов в курилке, возможного скандала, ее увольнения или моего/ее, семейного краха с непредсказуемыми последствиями. Однако ж сам этот секс, в любой его мыслимой форме, коронирующий от полугодового высокого напряжения, эту пляску взглядов и недоговоренностей, уже перерос для меня в нечто большее, чем просто биологический половой акт. В нем была заложена совершенно другая степень власти и воли, на кою в животном мире и не все люди способны. Иметь власть и волю, чтобы эта гордая, независимая, красивая женщина шла на все ради моего ублажения. Именно так. Чтобы ее стальные, всевидящие глаза теряли фокус, туманились от страсти, а миниатюрное, пышное тело полностью отдавалось моему контролю. Секс как единственно возможная форма подлинного контакта в этом мире масок. Я стал гадать – какое необходимое и достаточное взаимодействие обеспечит ее появление во сне? Там бы я занялся с ней сексом без всяких последствий, как в чистой лаборатории желания. И почему ее присутствует до сих пор столько скромно, тогда как в моих фантазиях она максимально естественна и органична?