. Однако после захвата Новгорода шведами, 16 июля 1611 г., вопрос о королевиче Карле-Филиппе был снят. «У Заруцково же с казаками, – продолжает летописец, – бысть з бояры и з дворяны непрямая мысль: хотяху на Московское государство посадити Воренка Калужского, Маринкина сына; а Маринка в те поры была на Коломне…»
62Про взаимоотношения верховных троеначальников летописец пишет: «В тех же начальникех бысть великая ненависть и гордость: друг пред другом чести и начальство получить желаста, ни един единого меньше быти не хотяше, всякому хотяшеся самому владети. Сие же Прокофей Ляпунов не по своей мере вознесеся и гордость взя… Той же другой начальник Заруцкой поимав себе городы и волости многие. Ратные ж люди под Москвою помираху з голоду, казакам же даша волю велию; и быша по дорогам и по волостям грабежи великие. На того же Заруцкого от земли от всей ненависть бяше. Трубецкому же меж ими чести никакие от них не бе…»63
Взаимная ненависть и рознь не могли привести ни к чему доброму. Заруцкий и Трубецкой, вынужденные подписать приговор «всея Земли» от 30 июня, «и с той же поры начаша над Прокофьем думати, како бы ево убить»64. Случай скоро представился. Один из земских военачальников Матвей Плещеев на разбое поймал 28 казаков и посадил их в воду, но на выручку им прибыли другие казаки, которые успели вытащить из воды товарищей и привезти в свой табор под Москвой, разделявший стан Ляпунова от станов остальных Земских ополчений. Начался страшный скандал, как смог земский человек, вопреки приговору от 30 июня, казнить кого-либо смертью без ведома «всея Земля». Причем все кричали против Ляпунова, желая его смерти. Узнав про это, Ляпунов бежал, но был настигнут казаками, вожди которых уговорили его вернуться назад.
Распрями, осаждавших Москву, воспользовался Гонсевский. Через взятого в плен казака, которому разрешили свидание со своим побратимом атаманом Симонко Заварзиным, последнему была передана грамота, якобы написанная Ляпуновым во все города, и с искусно подделанной подписью под его руку. Грамота эта призывала «казаков по городам побивать»65.
По возвращению С. Заварзина в таборы содержание грамоты стало тотчас известно всем казакам, которые собрали круг и потребовали Ляпунова для объяснений. Тот дважды отказывается ехать. Наконец, к Ляпунову прибыли двое не казаков – Сильвестр Толстой и Юрий Потемкин, они поручились ему, «что отнюдь ничево не будет»