Попроси меня. Т. III - страница 53

Некоторые представители дворянства предлагали избрать кого-нибудь из наиболее знатных князей: В.В. Голицына, Ф.И. Мстиславского, И.М. Воротынского. Но первый был в польском плену, второй запятнал себя связью с поляками, третий особых личных заслуг не имел.

Существуют сведения, что сам Пожарский в стороне от выборов не оставался. Уже после воцарения Михаила его обвинили в растрате 20 тыс. рублей «докупаясь государство». Истинность обвинений сейчас уже нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Но, тем не менее, трудно предположить, что лучший русский полководец и серьёзный политик, из рода князей Стародубских, происходивших от Всеволода Большое Гнездо, т. е. потомок т. н. Рюриковичей, освободитель Москвы и Руси, не проявлял интереса в этом отношении, однако против него, главным образом, сплотились казаки.

Серьезной ошибкой Пожарского стал фактический роспуск дворянских полков второго ополчения. Часть дворянской рати ушла на запад воевать с королём, а большая часть разъехалась по своим вотчинам по причине голода, царившего в Москве зимой 1612-1613 гг., и в Москве в это время было до 10 тыс. казаков и до 4 тыс. детей боярских. Это, кстати, объясняет, почему Пожарский впоследствии так и остался в тени власти на вторых ролях: новая династия просто побаивалась авторитета князя, при отсутствии у Михаила силы воли сама не желала его возвеличивания, удобно представляя дело традиционными на Руси местническими порядками.

Наконец, в кулуарах заседаний члены различных сословий стали приходить к мнению, что соединить могла бы всех романовская династия, близкая престолу, народу и казакам. К романовской партии примкнули многие бояре, поддержал его и Освящённый собор. Но против дома Романовых выступила сильная правительственная партия: князья Д.Т. Трубецкой, Д.М. Пожарский, Ф.И. Мстиславский (в прошлом глава Семибоярщины), И.С. Куракин и др. Однако всех, кто был против Романовых, казаки теперь начали принуждать силой.

В посланном в Швецию донесении 14 февраля 1613 г. Я. Делагарди описывал события избрания: «Казаки, которых там, под Москвою, до 6000 и которые стремятся больше к собственной выгоде, чем к благу страны, сперва пожелали своим великим князем упомянутого князя Димитрия Тимофеевича Трубецкого, потому что он долгое время был их военачальником и освободил Москву. Но так как другие бояре никоим образом не соглашались на это избрание, потому что они «не имели никакого счастья» с бывшими ранее великими князьями из своих единоплеменников, к тому же они не хотели признавать его способным править ими, то это предложение не имело никакого успеха. Затем казаки пожелали великим князем сына митрополита, находящегося в Польше, князя Михаила Феодоровича Романова, потому что он – де благочестивый и способный человек и из наиболее знатного рода теперь в России. Так как и это боярами было отвергнуто, то казаки пошли на совет и решили между собой таким образом; так как бояре и другие чины не хотят иметь никого из своих единоплеменников великим князем, то они дают свой голос за чужеземного князя из черкасс по имени князя Димитрия Мастрюковича; его они пожелали великим князем. На это бояре еще менее хотели согласиться, они предпочитают великого князя из иностранного государства и королевского рода. И они ясно давали знать, что, так как высокорожденный князь герцог Карл Филипп скоро прибудет сюда в страну в предположении, что станет здесь великим князем, то они признают поэтому Его Княжескую Милость достойным, на что другие чины в большинстве и согласились за исключением казаков, желающих иметь такое правительство, которое позволило бы им совершать здесь в стране свободный грабеж и другие насилия по их прежней привычке. Часть же бояр давала знать, что они желают, чтобы Его Княжеская Милость крестился по русскому обряду. Однако, другая часть из них не так сильно на этом настаивает, потому что они хорошо сознают, что этого не может быть, и больше озабочены тем, чтобы получить такого великого князя (какой бы религии он ни был), который мог бы помочь восстановить их стесненное отечество, привести его снова к покою и к единству. И так как казаки с избранием царя не могли осуществить своего желания, то часть из них удалилась к Ивану Мартыновичу Заруцкому, литовцу, который ранее был там, под Москвою, начальником казаков и потом из-за своих непристойных замыслов, наконец, обнаружившихся, бежал, вместе с супругою первого Димитрия, дочерью Сандомирского воеводы, в замок, называемый Михайлов, которым он владеет, вместе с некоторыми другими маленькими окрестными крепостями близ татарских границ. Но бояре и другие чины еще в сборе в Москве и ожидают прибытия митрополита из Казани. Написали также туда из Ярославля и русские бояре, которые были у поляков в Москве. Туда они несколько времени тому назад отбыли, потому что боялись, чтобы казаки не причинили им какого-нибудь насилия. И коль скоро они туда, в Москву, прибудут, они хотят покончить на своем соборе и постановить об избрании своего великого князя и других подобных делах»