«Так вот, – выходя из глухого переулка и отдуваясь с облегчением, спросил чужестранец. – Что ты знаешь и умеешь?»
Я, как у нас говорится, стушевался. Что я умею? Стал рассказывать, что умею и знаю всё: от земляных работ и пивоварения до работы по металлу. Но подумав, нет, я так всё же не рассказал, потому что многими ремёслами я занимался не то, чтобы совсем легально.
Тут заиграл в соборе орган, распугав голубей, сидевших по карнизам, и музыка разлетелась по округе, предвещая службу. Что-то защемило у меня внутри, и я пропел пару строчек из любимого хорала. Что-то вроде…
«Отлично! – хлопнул меня по плечу чужестранец. – Хочешь получить достойную работу органного игреца? Есть тут у меня один списанный органчик, его нужно будет в дальней дороге починить. – Тут незнакомец неопределённо потряс кистью, будто предлагая выпить, или словно подбирая слова на чуждом ему наречии. – В крайнем случае, можно будет в дальней дороге выяснить, что он к починке не пригоден, и мы вас отправим обратно в Милан с частью гонорара. Короче, мне по заданию нужен ещё один итальянский специалист».
(Он, правда, не добавил, что от наличия инструмента в точке назначения в исправном виде зависит и наличие головы на моих плечах, но об этом мне скажут потом другие люди).
Я согласился, и он пригласил меня выпить по кружечке эля. Мы зашли в сырое подвальное помещение.
«Оп, – предупредительно остановил он меня, когда я допивал напиток, –осторожнее, там, на дне кружки ваш аванс».
Я выплюнул серебряный денарий с истертым до неузнаваемости изображением какого-то святого.
Это могло сойти за подвох и невольную попытку найма, если бы я не согласился на работу прежде, но тем не менее мой русский рекрутер проделал со мной этот фокус. Я подкинул монетку, поймал, поцеловал её и ответил:
«Что ж, годится. Клянусь, этот денарий я буду доставать на свет божий только в моменты испытаний и бедствий».
Мы поклонились друг другу, и он повёл меня знакомиться с моими будущими коллегами.
Зайдя в здание, стоящее позади ратуши, мой новый работодатель пригласил подняться в помещение с людьми, моими будущими коллегами. Нас начали знакомить.
Все они, почему-то, имели одну фамилию (я потом пойму, почему и меня будут звать также), и отличались эти наёмные работники только личными именами. Отличались они также и физиономиями, поэтому становилось понятно, что все их мамы и папы молились отнюдь не в одной церкви.