– Привет, Славка. Работаю, куда деваться. – Матвей Петрович поправил вязаную шапку на голове и прокашлялся, опираясь на метлу.
Слава посмотрел на него и задумался. Не обязательно спрашивать о том, куда Аннушка пропала. Этого вопроса обычно пугаются и отвечают отрицательно. Никто не может дать однозначный ответ на этот вопрос, а может лишь предполагать. А предполагать иногда бывает опасно, особенно если твое предположение сочтут верным. Слава подумал, что можно спрашивать в общем. Максимально обобщенно и самому выведывать нужные детали, чтобы люди не боялись ошибиться.
– Матвей Петрович, а вы помните Анну Стрельцову? Со мной на этаже жила.
– Аньку-то? А почему бы и не помнить. Конечно, помню. Видная деваха была, кавалеров за ней пруд пруди.
– Вы же знали, что она недавно возвращалась?
– Ну, знать-то не знал, кто бы мне докладывал. Видел я ее. Думал, Анька или нет, но решил, что просто похожа. – Матвей Петрович усмехнулся. – Ничуть не поменялась. Ни минуты одна не ходит. То с подружками, то с дружками.
– Да, вокруг Аннушки всегда много людей было. Она и красивая, и умная. А вы случайно не знаете, что за подружки и дружки?
– Слав, я тебе дворник или бабка на лавке? Откуда мне знать? Видел, что мужчина ее симпатичный привозил на машине, много всяких вокруг нее видел. Если это вообще она была, и я никого не перепутал.
– Ладно, спасибо, Матвей Петрович.
Слава трусцой побежал на маршрутку, обдумывая все то, что сказал ему дворник. Его теория казалась все более верной – нужно идти по друзьям Аннушки. Кто-нибудь-то должен сказать, какие у нее были планы, а может, она к кому и ночевать переехала после ссоры с Федосом. Собрать бы только Славе всех их в одну кучу, а то они, как и Аннушка, рассыпались по разным городам и районам. Надежда была на то, что Федор хотя бы пару-тройку помнит из них, хотя Слава в этом сильно сомневался. У них с Аннушкой разница шесть лет, и она ему скорее в роли второй матери была, чем в роли сестры. Вот и теперь решила, что ее родному брату, неродному сыну нужна ее рука помощи, чтобы выбраться из района. Если бы она не уехала, когда Федору было еще только двенадцать, то знала бы, что он приспособился и стал самостоятельным. Родной матери не было дела до сына, а та, которая взяла на себя эту роль по молодости, сбежала в столицу, как только такая возможность появилась. А когда почти всю жизнь сам по себе, то тяжело принимать подачки, даже от родных людей. Поэтому Федор и воспринял в штыки все попытки Аннушки прихватить его с собой подмышку, как игрушку, и увезти прочь.