– Один из экипажа уцелел, – сказал Шубин, хотя и понимал, что эту белую звездочку, медленно спускающуюся к земле, видно и невооруженным глазом. Но только звездочку, а не самого летчика. Поэтому его утверждение, что прыгнувший с парашютом человек жив, было, скорее, успокаивающим фактором, чем реальным утверждением.
– Ты, капитан, скажи, куда он падает, – нетерпеливо дернул его за рукав один из бойцов. – На нашу территорию или к немцам?
Глеба тоже интересовал этот вопрос. Но он точно ответить на него не мог. Не знал еще, как далеко находятся позиции врага.
– Надеюсь, что на нашу, – ответил он и добавил: – Или хотя бы в серую зону.
Сказал и осекся, увидев, что парашютиста относит ветром в обратную от наших позиций сторону и дальше в лес. Он невольно выругался.
– Чего там, не томи! – снова кто-то дернул его за рукав.
– Отнесло дальше в лес и, похоже, что ближе к немцам.
– Но он хоть жив, летчик-то?
– Не видно, – с сожалением выдохнул Шубин. – Далеко очень. Да и не успел я рассмотреть.
Глеб опустил бинокль. Смотреть в него уже было не на кого. Люди же все еще стояли и смотрели вверх и на горизонт, словно ожидая какого-то чуда. Словно ждали, что сейчас в небе над лесом опять появится парашютист и полетит. Но на этот раз не вниз и в сторону немецких позиций, а взметнется вверх и взмоет ястребом в нашу сторону.
Но чуда не случилось, и постепенно все стали расходиться. Санитары снова начали загружать в машину тяжелораненых, а те, кто оставался в полевом госпитале, понурив головы, с грустью в голосе обсуждали произошедшую в небе трагедию.
– Слышь, товарищ капитан, – окликнул Шубина водитель. – Ты там командиру своему доложи про летчика-то. Вдруг он живой и ему помочь надо.
Глеб уже и сам думал об этом, но озабоченность водителя понимал и, кивнув, заверил его:
– Обязательно доложу. И поможем ему обязательно.
С тем и зашагал по дороге, торопливо и целеустремленно. Теперь ему надо было не просто добраться до места своего нового назначения, а еще и доложить о происшествии с летчиком своему новому начальнику. Как бы там ни было – жив летчик или нет, но проверить это всенепременно надо. А единственный, кто мог указать на карте место примерного приземления нашего пилота, был он – Глеб Шубин.