Я выхожу из машины и вдыхаю чистый воздух. Сложно поверить, что это место находится менее чем в тридцати минутах езды от суматошного и закопченного округа Колумбия. Вместо шума колес и блеяния клаксонов я слышу только пение птиц.
Поднимаюсь на крыльцо и нажимаю звонок. Бет Баркли тотчас открывает дверь, точно караулила совсем рядом.
Полиция никогда не считала ее официальной подозреваемой в убийстве. Я отмечаю, какая она стройная, ну просто балерина. При этом Бет довольно высокая – навскидку пять футов девять дюймов. Интересно, хватило бы у нее сил вытолкнуть миниатюрную молоденькую няню сквозь хрупкое одинарное стекло столетнего окна? Конечно да.
– Мисс Хадсон? – спрашивает она, хотя я уже представлялась ей по домофону, висящему на воротах.
– Можете называть меня Стелла.
Я протягиваю ей руку. Она крепко ее пожимает:
– Добро пожаловать. Меня зовут Бет.
У нее бледная кожа, тонкие черты лица и рыжие волосы, как у дочери. Но с годами волосы Бет выцвели, и теперь они не такие яркие, как у Роуз.
Я вхожу в дом и чувствую, как мои глаза непроизвольно расширяются. У меня возникает ощущение, будто я попала в прошлое. Кажется, весь дом, от темных узких досок пола до серо-стальных паровых радиаторов и раздвижных дверей со старинными замочными скважинами, застыл на целый век, ожидая момента, когда в него въедет семья Баркли.
Как правило, при ремонте старых домов для создания простора сносят стены и используют архитектурные уловки, чтобы было больше света и воздуха. Планы же семьи Баркли отличались от общепринятой практики: вместо того чтобы модернизировать дом, они решили его состарить.
Пол имеет легкий уклон, потолки низкие. Коридор оклеен обоями цвета слоновой кости с цветочным рисунком. Стол-консоль с шаткими ножками и латунными элементами выглядит антикварным. Над ним висит акварель в богатой позолоченной раме, которая могла бы принадлежать музею.
– Может, кофе или содовой? – предлагает Бет.
Несмотря на все, что ей пришлось пережить, – двойное предательство, смерть в ее доме, публичный скандал с перспективой развода, – манеры Бет безупречны, она разговаривает мягко и интеллигентно. На ней облегающие брюки цвета верблюжьей шерсти и кремовый свитер. На шее повязан платок, похожий на винтажный «Эрмес». Однако за идеальным фасадом кроется глубокое напряжение. Я вижу это по ее глазам и едва заметным складкам у рта. Судя по всему, передо мной женщина на грани нервного срыва – она вот-вот взорвется или хлопнется в обморок. Не исключаю ни первого, ни второго.