Одноэтажное строение белого цвета с покрытой серым шифером крышей. Имелась даже табличка, сигнализирующая, что сие место называется кафе “Бродяга”.
– Смотри, Наташ, вот, кстати, место твоей мечты, – усмехнулся я.
– Я как-то по-другому себе это представляла, – сонно пробурчала “моя королева”, с сомнением оглядывая пыльную площадку вокруг, скучный равнинный пейзаж и компанию суровых мужиков в кепках, сидящих на скамейке перед входом. Они пили чай и дымили, как паровозы. Появление нашего пазика они, разумеется, заметили. И молча смотрели, как мы выбираемся из автобуса.
– Эт еще что за патлатая команда на наши головы? – нарушил молчание один.
– Прямо какой-то дурдом на выезде! – заржал второй.
“Ангелочки” с “цеппелинами” заметно так напряглись. Но тут из автобуса вышел Шемяка.
– А что, мужики, Маринка-то до сих пор работает, а? – сказал он, блаженно потягиваясь. И совершенно не обращая внимания на недружелюбную встречу.
– О, так это же Шемяка!
– Ха, в натуре! Ты что, заделался водителем у детского сада?
– Засохни, Гаврилыч! – отозвался Шемяка. – Это между прочим, знаменитая рок-группа на гастролях!
Водилы и Шемяка принялись жать друг другу руки и хлопать по спинам. Вспоминать каких-то старых знакомых, которых здесь сейчас не было. Прямо иллюстрация к суровому дорожному братству.
Я мешать не стал и двинул на разведку внутрь. Кафешка была, прямо скажем, спартанской. Внутри было всего четыре столика, а выбора блюд никакого и вовсе не было. От руки на листочке было написано, что сегодня на первое – борщ, на второе – котлета с картошкой, на третье – чай. И цена указана сразу за весь обед целиком. Неожиданно довольно небольшая, я даже переспросил у дамочки на раздаче.
– Не нравится? Проваливайте! – отрезала она, прищурившись. Да уж, очень суровая дамочка! Прямо-таки Сара Коннор. Жилистая, с ехидным выражением лица. Загорелая неожиданно. Еще май, когда она успела так загореть?
– Все нравится! – быстро отреагировал я. – Нам нужно двадцать обедов!
– За столами все не поместитесь, – сказала хозяйка, не двинувшись с места.
– Ничего, на улице пожрем, – усмехнулся я.
– Да сейчас прямо! – она мотнула головой. – Так я вам и отдала посуду на улицу. Я вас впервые вижу!
– Давайте тогда партиями, – миролюбиво предложил я. – Сначала первые десять, потом вторые.