– Её свадьба была в советское время, когда слишком пошлыми считались долгие ухаживания.
– Мы разные. Она и я. Но мама не хочет этого видеть.
Все люди на планете настолько своеобразны, но почему-то они всегда забывают об этом. То, что хорошо для одного, может быть плохо для другого. Да и что есть хорошо и что есть плохо? Все ограничения у нас в голове: рамки, которые мы устанавливаем сами. Любви все возрасты покорны, а родить можно и в тридцать лет. Не хочу в свои девятнадцать отказываться от всего разнообразия мира и зацикливаться на одном человеке, который уже однажды отказался от меня. Это так же глупо, как приехать в Диснейленд и всё отведённое время кататься на одном аттракционе. Стараюсь избегать односторонних взглядов на жизнь. Но мама не согласна: у них с отцом есть идеальный образец жизни, который их дочь обязана повторить: в девятнадцать должна быть замужем, а в двадцать один иметь двоих детей.
– Ты меня слушаешь? – мама возвращает меня в реальность.
– Да, мам, – вру, конечно, но всё равно не пропустила ничего важного.
– Вы определитесь.
Легко сказать – определитесь… Он ещё не уверен, что хочет быть со мной всегда. Хотя, это даже хорошо. Маме не понять, что меня всё устраивает. Мы встречаемся, и точка. Русский язык очень тонкий и глубокий, совсем как русская душа. Он показывает все нюансы, которые не заметишь невооружённым глазом. Встречаетесь – это всего лишь совокупность встреч, неважно насколько частых и глубоких… Да, вы встречаетесь, и не более того. Моя история любви завязана на другом. Жду, когда Андрей сойдёт с поезда, чтобы увести меня как можно дальше от Вадима. Не смогу повторить их красивую историю любви с Вадимом, но мама не хочет этого понять.
– Ну что ты молчишь? – мама не привыкла отступать.
Нечего сказать. Не готова разочаровывать маму, она слишком верит в меня. Поэтому надо начать говорить, но что я должна сказать? Мама, я люблю Андрея. Ну, того парня, которого ты даже не знаешь. Абсолютно не факт, что он позовёт меня замуж, поэтому держу Вадима в запасе, чтобы в случае чего закрыть дыру образцом не столь идеальным, но вполне хорошим, дабы вы были рады. Это слишком непригодная для мамы правда: приходится молчать, тишина хотя бы не разочарует её. Внезапно она плачет. Почему? Почему она плачет? Дверь открывает отец. Он никогда не кричит, достаточно лишь строгого: