Отец еженедельно на карманные нужды давал детям по медному пятаку. Можно было сходить в магазин и купить бублик и съесть его, растягивая особенное удовольствие при раскусывании маковых зернышек передними зубами; или купить простой карандаш с тетрадкой, как это требовал строгий учитель геометрии и черчения; или же купить пирожок с ливером, либо с повидлом на большой перемене; или же, не поленившись сбегать в центр аула, где возле универмага можно было выпить с автомата вкуснейшую газировку с сиропом за три копейки и в придачу два стакана без сиропа, чтоб не одолела жажда, пока до дома добежишь; или же, наконец, сходить на субботний показ очередного индийского двухсерийного фильма в кинотеатре, купив за неделю вперед детский билет.
В отличие от Амиржана, который старался не тратить пятаки и копить их, Слушаш и Омиржан как ни старались, не могли сдержаться, чтобы не потратить их в течение недели на вышеперечисленные нехитрые удовольствия простых аульных детишек времени расцвета коммунизма. «Жизнь одна, – думала Слушаш, – что толку копить? Всё равно отец больше не даст… да и радость ведь в моменте, а не в мешочке с медью!»
Суббота была самым любимым днем для Амиржана. Он с удовольствием выставлял в ряд все пятикопеечные монеты, которых становилось всё больше и больше в его драгоценной коллекции. Бывало, когда старшие трудились, не покладая рук, в поте лица, их младший брат, разворачивая мешочек, вываливал кучу монет во дворе и напоказ чистил, как бы играя, невзначай, потирая их до ослепительного блеска песком. Их темно-желтый отблеск в лучах горячего солнца был исключительно приятен для взора Амиржана, и в этот момент он был счастлив как никогда.
«Я умный. А они – глупые. Я сбережения веду, как настоящий мужчина!» – думал он с гордостью, любуясь на свои монеты, поглаживая их, будто это были драгоценности султана.
Однажды, в один из таких дней, проснувшись от чего-то внезапно, отец семейства увидел данную картину, разыгрываемую его собственными детьми. Омиржан и Слушаш, увидев отца, встали как обычно по струнке смирно, а Амиржан, увлекшись любимейшим процессом превосходства себя над старшими, смотрел заворожённо на раскручивающуюся монету. В голове у старших заалела добрая надежда, мол, вот отец наконец-таки увидит, кто на самом деле его любимый сынишка! Они еще более удручили свои лица, и даже пустили было ли слезу, но ни тут-то было. Как всегда, Амиржан выкручивался из любых ситуаций, как бы они ни хотели выставить его истинное лицо перед отцом. А ведь сколько бесчисленных раз он их подставлял – не перечесть.