Планета Сирена-9 вращалась под станцией, как драгоценный камень, покрытый трещинами. Из орбиты она казалась прекрасной – бирюзовые океаны, золотистые континенты, всполохи света от мегаполисов, раскинувшихся по экватору. Но эта красота была обманчива, как и всё на её поверхности.
Когда-то Сирена-9 была гордостью Империи – центром искусств, философии, научных открытий. Здесь рождались симфонии, писались трактаты, создавались нейросети, способные чувствовать. Архивы Сирены считались священными, а её университеты – недосягаемыми вершинами мысли. Но всё это осталось в прошлом.
Теперь планета превратилась в голографический рай – или в ловушку. Башни из стекла и света проецировали бесконечные шоу, симуляции, удовольствия на любой вкус. Каждый квартал – это театр, каждый экран – портал в вымышленную реальность. Люди здесь не жили – они потребляли. Память о прошлом считалась токсичной, опасной, подрывающей «психоэмоциональную стабильность». За хранение книг, архивов, даже устных преданий – штраф, ссылка, иногда исчезновение.
Государственные архивы были закрыты, переписаны или стерты. Частные коллекции – проданы, спрятаны или уничтожены. Вместо музеев – парки развлечений. Вместо библиотек – центры нейростимуляции. Даже небо над городами было фальшивым: голограммы закатов, отфильтрованные по вкусу зрителя.
Но под этим слоем иллюзий, в подвалах, в заброшенных лабораториях, в памяти старых машин – ещё теплились осколки истины. И те, кто знал, где искать, могли найти больше, чем просто воспоминания. Они могли найти ключ к тому, что Империя пыталась забыть.
Станция содрогнулась. Сначала – лёгкий толчок, будто кто-то ударил по корпусу снаружи. Затем – резкий визг сирены, искажённый временем и плохой калибровкой. Красные сигнальные огни вспыхнули вдоль коридоров сектора G, и воздух наполнился паникой.
– Разгерметизация! Отсек G! – кричал голос из динамиков, заикаясь и повторяя фразу, как заевший автомат.
– Все в шлюзы! Немедленно!
Толпа хлынула в проходы, как вода через трещину. Контрабандисты, техники, курьеры, даже дети – все бежали, не разбирая дороги. Кто-то уронил ящик с имплантами, кто-то – контейнер с архивными кристаллами, которые рассыпались по полу, как стеклянные слёзы.
И среди этого хаоса, как будто вне времени, появилась она. Высокая, в тёмном плаще с зашитыми в ткань интерфейсами. Лицо – спокойное, почти равнодушное. Взгляд – острый, как скальпель. Она не бежала. Она шла. Против потока.