Я уезжал рано. На самом деле, меня не ждали сейчас никакие срочные дела. Я просто соврал Вадиму. Мне хотелось больше никогда не видеть эту девушку. Такая глупость, но я не мог простить ей её продажность, а себе не мог простить жестокость по отношению к ней.
Она могла проснутся, выйти к нам с Вадимом, в обычной одежде, без повязки. И мне бы пришлось взглянуть в её глаза. А мне было стыдно. И за себя, и за неё. Проще уехать и постараться забыть этот вечер.
Уже сидя за рулём и слушая магнетические композиции Шаде, гоняя в голове разные мысли, понимаю, что больше не смогу участвовать в подобном тройничке у Вадима. Не смогу. Сегодняшняя ночь поставила на этом точку. Что-то сломалось во мне. В душе. Да, я наслаждался, я кайфовал от Рианы. Но это был какой-то неправильный кайф. Это было как будто чем-то запретным. Как будто я перешëл какую-то черту, которую не должен был переходить.
И я не мог понять, что это была за черта. Моя жестокость и безжалостность по отношению к Риане? Безусловно, и это тоже. Но было что-то ещё. Что-то, чего я никак не мог понять. И вот это непонятное саднило в душе. Хотелось оправдать себя. А ещё лучше, забыть об этой ночи и об этой девушке. Как будто ничего и не было. Совсем. Приснилась. Хотелось, чтобы воспоминание этой ночи и саднящее чувство в душе растворились, как сон. Выветрились из памяти.
Весь день я загружал себя делами под завязку, лишь бы только не начать вспоминать сегодняшнюю ночь и блаженную улыбку Рианы. Но время от времени её голос начинал звучать у меня в башке… Нежный… послушный… И её стоны… И каждый раз я морщился, как от зубной боли… Её стоны рождали во мне совсем не приятные чувства. Я сразу же осознавал, как я себя вëл.. Даже не задумываясь, причинял ей боль. Нет, я делал это намеренно. Я наказывал её. Зачем? Зачем? Какое право у меня судить её?
К вечеру просто падаю без сил и, слава богу, засыпаю практически сразу, буквально проваливаясь в сон, едва коснувшись подушки…
А во сне ко мне приходит Риана. Теперь у меня завязаны глаза. Но я всё вижу. Вижу себя с завязанными глазами, на коленях, перед Рианой. Она стоит во весь рост и в туфлях на шпильках. Обнаженная и прекрасная, как богиня. Рассматривает меня с высоты своего роста, с улыбкой. Какой-то жалеющей и доброй улыбкой. Гладит меня по голове. И тихо произносит.