– Ну да, ну да, сильно сомневаюсь! Не в твоём это характере. Ты мне даже про ту ночь нифига не рассказала…
– Ой, не спрашивай! Не хочу даже мыслями в это возвращаться, правда.
– Было настолько всё плохо? Ужасно? Больно?
– Ничего такого. Для меня всё это психологически ужасно. Я тогда старалась абстрагироваться, но всё равно ведь это была я. Знаешь, это как ты случайно упал в помойку и пока вылезал, весь вымазался. Потом вроде и помылся на сто рядов, но всё равно кажется, что от тебя пахнет.
– Ри, ты преувеличиваешь. Но я понимаю, что именно для тебя это было потрясением. Я понимаю. Для меня это был бы кайф кайфовный, но ты совсем другая. За это и люблю тебя! Ты солнышко лучистое! Шоколадочка моя любимая! Скорей уже обживайся там, и я к тебе прилечу, обещаю!
– И я тебе обещаю! Буду зубрить язык днём и ночью! И обязательно поступлю!
– А ты уже решила, каким врачом станешь?
– Да, мы с Филом уже на эту тему много говорили. Я вообще хотела на хирурга. Он меня отговорил. Много примеров привёл, насколько это тяжёлая работа. Я поняла, что ещё и жить хочу, а не только резать людей. Хочу пойти на травмотолога. Тоже очень интересно! Работа с костями, связками, мышцами, но резать много часов у стола уже не нужно.
– Давай, Ри, всё у тебя получится! Давай к этому вопросу вернёмся через три года и посмотрим, чего ты уже добилась?
– О, через три года я ещё ничего не добьюсь. Хорошо, если поступлю и буду учиться. Это же всё очень не быстро!
– Три года! Всё, Риш, выключаюсь, работать надо, а я болтаю с тобой! Я ещё позвоню тебе! Учи язык!
– Пока, сестрёнка!
Я в Америке. У меня теперь Фил и помимо Ники появилось ещё три сестрёнки – Патриция (Триша), Кармен (Кэри) и Энн (Эни). И их мама-красавица Глэдис.
После той ночи что-то сломалось у меня внутри. До этого я была цельной натурой. И я была уверена тогда, что всё это – сущая ерунда, не имеющая вообще смысла – лишь бы Марик жил. Я и сейчас так считаю. Но я не ожидала, что моя психика будет так сильно травмирована этим событием. Совсем не ожидала. Внутренне я была безгранично благодарна и Вадиму, и его другу за деньги, которые помогли спасти Марика. Но я почему-то вдруг обнаружила, что мне трудно выходить на улицу. В башке вдруг почему-то было ощущение, что все вокруг всё знают. Как будто тогда, в ту ночь, там были не только Вадим и его друг, а многие-многие люди. Я была под повязкой и не видела никого. Но меня видели все. И кто знает, может, они снимали видео, фото. И, может, всё это уже гуляет в сети.