мертвец напугал, очнувшись в гробу.
Был прадед тогда еще очень молод,
и молча могилы всегда обходил…
и чует, от склепа веет адовый холод,
и зрит, пустота там внутри.
И в саване парень какой-то шагает
к кладбищенским старым воротам идёт…
Окликнул его наш храбрец,
а сам стоит и гадает,
последнюю ночку живёт…
Ты прикоснись к смерти, тогда
узнаешь всю цену любви…
Сколько ещё? Быть может, года,
а может, какие-то дни…
Зная лишь это – можно понять,
что же такое… жизнь…
…и нужно пропеть, сказать, прошептать,
о самом о главном —
любви…
…мертвец обернулся. Глазницы пустые
взывают к душе неспокойной, живой…
И вдруг – потекли слёзы густые
по кости скулы черной смолой…
…и встал на колени из праха восставший,
и сторожа молит ему сострадать,
и голос веками от муки увядший
летит в темноте к ушам храбреца.
Ты прикоснись к смерти, тогда
узнаешь всю цену любви…
Сколько ещё? Быть может, года,
а может, какие-то дни…
Зная лишь это – можно понять,
что же такое… жизнь…
…и нужно пропеть, сказать, прошептать,
о самом о главном —
любви…
…поведал тогда искалеченный изверг,
что был он когда-то храмовный звонарь,
он был нелюдим, и никто во всем мире
его не любил, как родимая мать…
…он в колокол бил, и не было звона
во всём белом свете светлее, нежней.
А мама ждала его вечером дома,
готовя для сына постель…
…и он приходил, и ложился, и мама
присев к изголовью, за руку брала,
и песенку пела, и сын засыпая,
во сне улыбался всегда…
…но годы нещадно блуждают во мраке,
во мрак забирая уставших в пути.
Однажды пришел звонарь к свой маме,
и силился песню услышать в тиши…
…дни шли и недели, и месяц промчался.
Звонарь всё не спал и всё ждал он напев,
слова колыбельной, видать, затерялись
и звуки молитвы оглохли совсем…
Ты прикоснись к смерти, тогда
узнаешь всю цену любви…
Сколько ещё? Быть может, года,
а может, какие-то дни…