Тем временем… из складки Пустоты вылез знакомый зелёный комок с ушами – гоблин-недоделка. Он держал в руках ветку – довольно серьёзную, кривую, с подозрительно острым концом.
Он подкрадывался к Кодзи на цыпочках, бормоча:
– Я тебе покажу «чихнул», я тебе покажу «привет», я тут, между прочим, личность, а не побочный эффект. Сейчас я тебя…
– Стой. – Голос Мары раздался как ледяной укол в спину.
Гоблин подпрыгнул и чуть не воткнул себе ветку в нос.
– Я… э-э… я просто… тут… гулял! Воздухом дышал!
– Ты вылез из Пустоты. У неё нет воздуха.
– Ну и что? – огрызнулся гоблин. – Я автономный! Я несу разрушение, хаос, и вообще у меня… низкий уровень сахара! Так что, если мне не дадут большой вкусный кусок чего-нибудь, я разозлюсь. А тогда… тогда всему придёт конец!
– Угу, – спокойно сказала Мара и посадила его рядом с собой, будто котёнка.
– Эй! Не сиди на мне! Я гнев! Я опасен! У меня аллергия на тьму!
– У тебя аллергия на тишину, – отозвалась Анара издалека. – Ты боишься остаться незамеченным.
– Я боюсь остаться голодным, – уточнил гоблин и буркнул. – И вообще, у вас тут всё странное. Спящий бог, летающие сопли, философствующие пузыри. Где система?! Где завтрак?!
Мара достала из пространства нечто, напоминающее карамелизированный шарик света, и протянула ему.
– Вот. Только не взрывайся.
– Что это?
– Метафизическое пирожное.
– Я, между прочим, диабетический символ возмущения. Но сойдёт, – сказал гоблин и жадно проглотил шарик.
Он замолчал. Впервые. Почти на целых пять секунд.
Потом снова начал бормотать:
– Всё равно я здесь главный. И если кто-то ещё чихнёт без разрешения, я… я запишу жалобу в Центральный Реестр Вселенной. Даже если он пока не существует!
Кодзи шевельнулся во сне, прошептав:
– Пузырьки… летают… без декларации…
Гоблин замер.
– Он слышит мои мысли?!
– Он спит, – спокойно ответила Мара. – И пусть отдыхает. Он только начал понимать, что значит быть богом.
А внизу, на планете, один из пузырей задал главный вопрос:
– А если мы не просто шутка?.. А если мы – часть сна?
И началась первая религия.
Кодзи начал просыпаться.
Сначала потянулся. Потом почесал лоб. Потом – глаз. Потом… пространство между мыслями, потому что у него ещё не всё правильно формировалось.
Он открыл один глаз – тот, что был больше – и зевнул.
– Ой. Что это…?
Внизу, на планете, пузырчатые существа танцевали хороводы вокруг чего-то, что подозрительно напоминало