– Твою… – это было, правда, неожиданно, – нет, не надо.
– При ваших показателях настоятельно рекомендуется выйти на свежий воздух и расслабиться. Хотите сделать дыхательную…
– Нет, спасибо, – перебил Ревант. – А эта штука не только путь показывать умеет.
– Поняла, – после недлительного молчания прозвучал женский нейроголос. – Вот что я умею…
– Не нужно, отмена! – нервно бросил Ревант. – Она еще и бесит.
Можно было уже привыкнуть к подозрительным шорохам, тихим завываниям ветра, кружащим в туннелях этого бесконечного прохода до мистического Убежища, в которое Ревант, видимо, и направлялся. Но тут раздался оглушающий крик, точно не в голове, где-то далеко, но эхо смогло донестись досюда. Слов не разобрать, как-то низкий грубый голос не то звал, не то пытался отогнать. Он будто разбудил от дремы Реванта, который бродил подземными путями, и заставил ускорить свой шаг почти до бега. Он перешагнул виртуальную черту с написанным там «100 м».
«Это Убежище, – надеялся Ревант, – это там меня встретят, там такие же, как я, это мне кричал кто-то! Осталось совсем чуть-чуть», – после этой мысли он побежал.
Последний поворот закрывал более обширную комнату, которая выглядела, как начало крупного лабиринта. Ревант вышел с самого крайнего прохода, однако таковых было три, располагались они друг за другом. Перед тремя проходами был один – большой, похожий на вход в хранилище банка, защищенный непробиваемой круглой дверью. Перед этой железной махиной стоял, казалось, вообще не к месту, обыкновенный деревянный стол на одну персону, за ним – раскладной стул, переживший не одну пролитую чашку какого-то темного напитка. По стенам этого помещения висели на веревочках два фонарика.
Но не все это убранство привлекло внимание Реванта в первую очередь. Еще до того, как он завернул за этот самый последний поворот, более отчетливо, чем до этого, послышалось:
– Мистер Лайнхарт! Ревант Лайнхарт! Мистер… фух, чтоб его, – мужчина, кричавший это, явно запыхался. Пробормотав чуть слышно: «Где тут можно было заблудиться, одна ж всего дорога», – тот продолжил рвать горло, – Мистер Лайнхарт, сюда!
Ревант зашел за этот самый поворот и увидел черного мужчину лет сорока, одетого в какую-то темно синюю кофту и плащ, на его ногах были сапоги, доходящие до колен. Штаны его поражали множеством карманов, они поддерживались ремнем с отливающей серебром бляхой. Как только лицо гостя показалось, он дернулся, рука потянулась к кобуре и там осталась, пока глаза не сверкнули долгожданной радостью и тот не сказал, опешив: