– Вам чего? – прорычал он хрипло, перекрывая вой ветра. – Дорогу не видите?
Никита опешил от тона.
– Да ничего мне! Вижу – стоите, мороз под тридцать, пар из трубы не идет. Думал, помощь нужна. Колесо что ли? – Никита кивнул на переднюю левую покрышку Lexus, безнадежно спущенную, с явно погнутым диском.
– Колесо. И что? – ответил незнакомец, не двигаясь с места. Его поза была напряженной, будто готовой к удару.
– Да в том-то и дело! – Никита разозлился. – Почему вы на меня рычите? Я ж не диверсант! Остановился по-человечески!
– По-человечески… – незнакомец усмехнулся, и это было страшнее крика. – Очень своевременно. Все нормально. Идите своей дорогой.
Никита развернулся. «Идиот! Пусть замерзает!» Он сделал три шага к своей машине. И тут сзади:
– Эй! Телефон тут ловит?
Никита обернулся:
– Нет. Тут до Липецка связи нет. Глушь.
На лице незнакомца мелькнуло подлинное отчаяние.
– Запаска есть?
– Должна быть. Но… – незнакомец мотнул головой к багажнику, – не оказалось. Сюрприз.
– Как «не оказалось»? – Никита не понял. – Где она?
– А вам какая разница? – снова зарычал тот.
«Все! Хватит!» – решил Никита. – Тогда удачи.
– Не хворайте! – бросили ему вдогонку.
Рука Никиты уже тянулась к ручке «Волги», но… Он увидел, как метель усиливается, как снег заметает Lexus, как плечи незнакомца сгорбились не только от холода, но и от безысходности. Всплыл образ Христа, избиваемого воинами. «Не того ли Я избрал?» – как молния, пронзило сознание.
– Слушай! – крикнул Никита, пересиливая себя и метель. – Если хочешь… садись. Докину тебя с колесом до шиномонтажа в Грязи (поселок на трассе). Знаю там одного. Диск выпрямят. Километров тридцать.
Незнакомец долго смотрел на него сквозь снежную пелену. Казалось, весы в его душе качаются: риск или смерть от холода?
– Ладно… – наконец выдавил он. – Вези.
Открутили убитое колесо (диск был помят капитально), запихнули в багажник «Волги» рядом с блоком цилиндров. Тронулись. В салоне пахло бензином, старой кожей и напряжением. Незнакомец сидел, сжавшись, как пружина, глядя в темное окно.
– Я Никита, – представился натужно хозяин машины.
Тот повернул голову. Его взгляд был тяжелым, изучающим.
– Леонид, – отрезал он. Сказал так, будто это имя должно было все объяснить. Для Никиты оно ничего не значило.
Дорога до Грязей была адом. Леонид молчал. Никита чувствовал его недоверие как физический холод. Он молился про себя: «Господи, Ангела Хранителя пошли… И вразуми, зачем я полез в эту кашу…» В кармане куртки лежал старый монтировочный ключ – на всякий случай. Эта поездка казалась ему уже не подвигом милосердия, а глупейшей авантюрой.