Когда все уснули, я сняла обручье, завернула в тряпицу и вышла во двор. До Шуршащего леса далече идти, но за калиткой раскинулся дуб, могучий заступник нашего рода. Ему под корни и вложила тот обруч, пряча от посторонних глаз. Придёт весна, верну на поляну, а покуда – чур меня, чур, сберегите от соблазна, пращуры!
Стало грустно, но отчего-то легко, будто вместо мостка над пропастью выбрала твёрдую тропку, нахоженный и знакомый путь из привычных доступных радостей.
Ноги сами понесли обратно в тепло, к родимому очагу. Луна сверкнула в неглубокой луже, собравшейся в ямке у самой калитки. Ветерок тронул воду, подёрнул рябью, и сияющие волны притянули взор. А когда волнение стихло, из воды, как из зеркала, глянул лик, и луна почудилась нимбом, продолжением золотистых кудрей. Два медвяных глаза заглянули в сердце, губы чуть приоткрылись. К ним хотелось прижаться устами, даже мнился на языке мятный привкус. Лёгкий шёпот подчинил мою волю, как дуновение гасит лучину:
– Ты моя, я тебя пожелал! Сссама придёшь ко мне, Огнессслава, по весне, как сойдут ссснега.
С дуба упала крупная капля, прямо в лужу, ломая морок. И оказалось: стою на коленях, касаюсь губами воды, мучима страшной жаждой, от которой нет исцеления.
Подскочила, отряхнула подол, оправила на плече рубаху. Поклонилась до земли заступнику-дубу.
Нет уж, намечталась, довольно. Пришлёт сватов Некрас, отказать не посмею. Отдавшись ему, останусь собою.
Так, должно быть, взрослеют девы, готовятся к доле замужней.
Нагулялась, натешилась смешными мечтами о загадочном молодце в волшебном лесу, не таком, как прочие из деревни. А теперь покорно кручу веретёнце, обращая нитью льняную кудель. Ближе к весне сяду ткать-вышивать, пряча в лари приданое. Рядом сияют сестра и мать, отец кряхтит одобрительно. Ходит под окнами бабка Беляна, отгоняя от дома дурную волшбу. Так, должно быть, приходит зрелость, когда радостей в жизни – детей народить, в поле и в огороде трудиться, в доме чужом наводить порядок. Славная судьба, не дурнее прочих, о такой всякая девка мечтает.
Только как позабыть вкус воды из лужи, мятный, пропитанный летом и солнцем? Как научиться любить как все?
Вся деревня гудела, как потревоженный улей, ожидая заветного сватовства.
Дни до Крещения летели что вьюга, укрывшая землю белой завесой, отделившая нашу деревню от прочего божьего мира.