– Мы ничего не получаем от Украины. С нас дерут, где могут. Помочь же – никогда! А ведь Севастополь – город-герой. Ему надо развиваться. На это уходит всё, что остаётся в нашем бюджете. Нет ни средств, ни прочих возможностей, чтобы навести порядок на кладбище. Кстати, можно создать мемориал. Показывать его туристам. Я – оптимист. Думаю, что это когда-нибудь будет. Особенно, если Крым вновь войдёт в состав России.
Завершили поездку в Евпатории – городе-курорте. Вдоволь наплавались в прогретом море, позагорали на золотом песке. На советских турбазах, как в санаториях и домах отдыха женщины и мужчины жили раздельно. Проводив маму на ночлег в «женский корпус», Коля направился в свою комнату, называемую «палатой». У входа в здание курили пять его соседей по месту обитания.
– Постой, пацан! Там сейчас Валерка из Пензы тётку из Саратова «трахает». До одиннадцати обязан управиться. После двадцати трёх ноль-ноль все должны быть в своих постелях. Иначе, если поймают мужика с бабой, выгонят, да ещё сообщат на работу об аморальном поведении. Покури с нами! Если не куришь – хвати «Ошибки Мичурина» (так в народе называли плодово-ягодное вино, производимое из отбросов продукции садоводства).
Коля выпил поднесённые ему полстакана. Стал вслушиваться в разговоры парней и дядек.
– У нас до прошлого года всё было. Теперь, хоть шаром покати! В гастрономе только шестнадцать наименований товаров, включая папиросы «Беломор», сигареты «Прима», спички, шампанское. А ведь Копейск – город шахтёров! Уголёк на одних макаронах с бычками в томате не шибко порубаешь. За всем приходится в Челябинск мотаться. Там ещё что-то ухватить можно. Нет, мужики! Назад капитализм надо возвращать!
К удивлению Николая, все мужики – квалифицированные работяги – согласились. А ведь в школе твердили, что рабочий класс – главный оплот в строительстве коммунизма. Что ведёт он за собой в «светлое будущее» колхозное крестьянство и социалистическую интеллигенцию. Что именно в нём родная коммунистическая партия черпает свои лучшие силы. Промолчал, уж больно разгорячились мужики.
Без трёх минут одиннадцати из здания выскочила пышнотелая особа. Запахнув халат, вприпрыжку устремилась к «женскому корпусу». С тех пор повелось: до одиннадцати кто-то из «взрослых» уединялся в палате с временной подругой. Только Коля никого не привёл. Он видел плотоядные взгляды, бросаемые на его молодую, стройную, мускулистую фигуру дамочками. Но, они казались ему слишком старыми. Уступил последнюю ночь на турбазе тому же Валерке из Пензы. Правда, на сей раз он затащил в койку башкирку из Уфы.