Когда именно все изменилось?
В какой момент человек, на которого я когда-то не могла надышаться, превратился в постороннего? Когда его голос перестал будоражить, а прикосновения – согревать? Я лежала в темноте, слушая его ровное, размеренное дыхание, и ловила себя на ужасной мысли: оно меня раздражает.
Мы давно перестали говорить по-настоящему. Наши диалоги стали сухими, пустыми, механическими – как чек-лист, который нужно проговорить перед сном: счета, работа, покупки. Все. Мы даже не ссорились. Ссориться – это хотя бы проявлять эмоции. А у нас не осталось даже их. Только холодное, липкое молчание, которое с каждым днем становилось все тяжелее.
Я помню, как когда-то смотрела на него с восхищением. Как могла часами говорить о нем подругам. Как влюбленно слушала его голос, как ловила каждую его эмоцию, как боялась потерять. Тогда мне казалось – если в начале была страсть, она никогда не угаснет. Но это неправда.
Теперь, глядя в потолок, я ловила себя на мысли: «Это все? Вот так выглядит конец? Вот так догорают отношения?»
Меня зовут Елена Вагнер, мне 57, но в душе я все та же 35-летняя женщина, полная жизни, мечтаний и неутихающей боли. Боли от осознания, что любовь не исчезает вдруг – она умирает медленно.
Я помню, как в 16 лет училась в музыкальном училище. И тогда появился он: высокий, голубоглазый, мечта всех девчонок. Глаза встретились – и я выбрала его. Девочки всегда выбирают первыми, хотя мальчики думают, что это они нас завоевывают. Это была любовь.
Это была страсть. Это был вихрь, в который я нырнула с головой. Два года – как одно мгновение. Кино, театр, филармония, мечты о будущем. Мы строили планы на жизнь, думая, что наша любовь – навсегда. Но потом пришла взрослая жизнь. Свадьба. Быт. Рождение сына.
Жизнь в общежитии, скромные радости, редкие моменты тишины. Потом родилась дочка. Сын сразу стал взрослым. Он с гордостью катал коляску с сестренкой, оберегал ее, чувствовал себя мужчиной.
Когда все стало иначе? Когда любовь, которая согревала нас, уступила место усталости, раздражению, равнодушию?
Многие боятся скандалов, истерик, громких ссор. Но самое страшное – это не крики, а тишина. Когда тебе уже не больно, не обидно, не хочется ничего объяснять. Когда ты просто смотришь на человека, который когда-то был твоей судьбой, и понимаешь: он теперь всего лишь сосед.