В этой бесконечной игре, напоминавшей сказку «У попа была собака, он ее любил…», была и своя забавная сторона. Я начала фантазировать: а что, если Адам Джонсон был бы глаголом, ближайшее воскресенье – подлежащим, игра в гольф – дополнением, а господин Сайто – прилагательным? Тогда получилось бы такое письмо: «Ближайшее воскресенье с удовольствием приедет поадамджонсить в Сайтовую гольф-игру. И пусть застрелится Аристотель!»
Я с удовольствием предавалась захватившей меня игре, но тут меня вызвал к себе шеф. Он молча порвал мое энное по счету письмо и сказал, что Фубуки Мори пришла:
– До конца дня вы будете работать с ней. А пока принесите мне кофе.
Было уже два часа. Эпистолярные гаммы так увлекли меня, что я просидела над ними полдня, ни разу не передохнув.
Поставив чашку кофе на стол господина Сайто, я обернулась и увидела, что ко мне подходит девушка – тонкая и высокая, как лук.
Когда я вспоминаю Фубуки, то сразу же представляю себе боевой японский лук, размером превосходящий самого рослого мужчину. Вот почему в своей книге я решила назвать эту компанию «Юмимото», что означает «Лук».
И когда я вижу лук, то сразу вспоминаю Фубуки, которая была выше многих мужчин.
– Госпожа Мори?
– Называйте меня Фубуки.
Фубуки Мори была ростом не меньше ста восьмидесяти сантиметров – даже для мужчин в Японии это редкость. Она была стройной и восхитительно грациозной, несмотря на обычную японскую чопорность, от которой она не смела освободиться. Но лицо ее было столь прекрасно, что я буквально замерла от восторга. Она между тем продолжала что-то говорить. Я слышала ее интеллигентный и нежный голос. Она показывала мне папки, объясняла их назначение, улыбалась. Я даже не замечала, что не слушаю ее.
Затем она предложила мне ознакомиться с документами, которые приготовила на моем столе. Она села за свой стол, который стоял напротив моего, и принялась за работу. Я послушно перелистывала разложенные передо мной бумаги. Это были какие-то перечни, расчеты.
Но она сидела в двух шагах от меня, и мой взгляд притягивала пленительная красота ее лица. Ее опущенные глаза были прикованы к цифрам, и она не замечала, что я ее разглядываю. У нее был наипрелестнейший носик в мире, бесподобный японский носик, с тонкими, чисто японскими ноздрями.
Не каждому японцу достается подобный нос, но уж если вам такой нос встретится, знайте: он может быть только японским.