Иссохшие от времени балки предательски скрипели под моими ногами, выдавая меня с потрохами. Заметить этот скрип, пожалуй, мог лишь какой-нибудь особо чуткий дворянский кот, привыкший по ночам слышать лишь томное дыхание своего спящего хозяина, однако лично для меня это было самым настоящим оскорблением. Портить свой имидж в своих же глазах мне не улыбалось. Я осторожно крался под самым потолком почти пустой таверны, вымеряя каждый шаг, стараясь лишний раз не ступать на потенциально опасные на звук участки брёвен. Ровно подо мной, облачённая в красное платье с большим вырезом на спине, пританцовывала девушка с белой кожей и бело-пепельными волосами, попутно напевая себе задорные мелодии под нос, будучи занятой уборкой. Неведомым образом вокруг неё плясали несколько веников, убираясь то тут, то там, перелетая с одного места на другое, будто по своей воле помогая убираться хозяйке этой таверны. К этому представлению вскоре подтянулись и лютня с лирой, поднимаясь в воздух и начиная играть незамысловатую мелодию, на которую отлично ложился голос девушки, что стала петь увереннее. Свет от свеч не доставал до потолка, а потому я продолжал безнаказанно пробираться вперёд, ближе к стойке, совсем не опасаясь, что поющая дева меня заметит. И если никто не замечал меня, то вот я прекрасно заметил два замечательных бокала, что стояли на нижних полках высокого стеллажа за стойкой, в которых я смогу подать хозяйке небольшой подарок. Воспользовавшись моментом, когда девушка отвернулась к стенке, я аккуратно спустился вниз на своём канате, вися вниз головой и держась лишь ногами. Прихватив два бокала пальцами одной руки, я без единого шороха подтянулся обратно, залезая на своё законное место – в самый дальний и тёмный угол, где было не разглядеть даже блеска моих изысканных голубых глаз. Налив себе немного мёду из небольшой бутылочки, которую я раздобыл самым честным образом, я принялся неторопливо смаковать этот бокальчик, наблюдая за танцующей красавицей под ногами. Она была до непередаваемого изящна. Её движения, её манеры, её женственные руки, её стиль. Всё в ней так и кричало о принадлежности к высшему роду, однако я был тем единственным счастливчиком, знавшим о том, что она была самой обычной девушкой, которой просто неслыханно повезло родиться в столь выдающемся теле. Будь моя воля, я бы запретил людям появляться на свет, не будь они по внешности хотя бы как одна десятая этого ангельского творения. Хотя, сказать по правде, на счёт ангельского я поспешил, ведь рога и длинный чешуйчатый хвост у этой дамы твердили ровно об обратном. Она была одним из немногих живых подтверждений тому, что тифлинги могут родиться со светлой кожей. Однако совсем уж бледный цвет указывал на то, что она может быть не совсем человеком, а потому лишний раз при свете дня на площадь она не выходила. И правильно. Нечего светить своим милым ликом для кого-то кроме меня.