День первый. Вечер.Он там опять сидит.
Ну короче, Вань, у нас реально проблема. Всё серьёзно.
Захожу я, значит, в текст – хотел кое-что подправить. Ну прям совсем чуть-чуть: глянуть абзац, поправить слово-другое – и спать.
А он опять там.
Да, ну его к чёрту… Ты понял. Наш общий знакомый.
Гендальф. Будь он неладен.
Сидит, как обычно, в тряпье каком-то, с посохом, у клавы… И – зараза – семечки лущит. Прям на неё!
Глаза красные, налитые, под ними тени – будто за плечами битва при Хельмовой Пади, а впереди – жертвоприношение великому Редактору.
Я ему:
– Эй, хорош на сегодня, подвинься. Мне буквально на минутку.
А он даже не глянул. Бормочет себе под нос:
– Оставь меня, старушка… я в печали…
Я такой:
– Слушай, ты вообще норм?
А он как посмотрел! Я аж осел.
Потом встаёт, берёт посох – и как гаркнет на всю комнату:
– ИДИИИИ СПАААААТЬ!!! МАТЬ…
(ну, ты понял… всю брань тут писать не буду – ещё забанят)
И вот я стою, смотрю на него и думаю: сейчас как стукнет этим своим посохом, или как колданёт – и я до утра превращусь в камень.
Буду стоять посреди комнаты, по стойке смирно, наблюдать, как он тут психует.