Услышав эту новость, я загорелся желанием непременно увидеть сию диковинную звезду. И было уже метнулся сообщить об этом родителям, но тотчас осёкся и поразмыслил.
– В ближайшие дни шёл сильный снегопад, на небе густые тучи, какая звезда? Какое праздничное чудо? Не бывает в нашей жизни добрых чудес…
Отметил я с досадой и, опустив голову, вернулся за стол, неохотно доедать праздничные кушанья. На моём лице отразилось неподдельное разочарование. Я едва ли даже не заплакал от огорчения. Ибо свежи были ещё воспоминания о горьких неудачах, разочарованиях и несбывшихся мечтаниях.
Вспомнил прошлое лето и очередные провальные попытки поехать на море, на оном я никогда в жизни не бывал. Ибо всякий раз, когда собирались, что-то шло не так. То кто-то заболевал, то родители сами не решилась и находили отговорки, то ещё что-то. Сорваны были и любые попытки отправится хотя бы в другие края страны. Посмотреть разные диковинные места, побывать наконец-то в гостях у деда, что жил в соседней области, но которого я никогда лично не видел, а дед никогда не видел своих внуков и даже не знал о нашем существовании.
Ну и наконец, моя наивная детская мечта найти клад, или хотя бы настоящий меч кладенец. Помню, сколько я огородов тогда перекопал, сколько лопаток сломал. Но ничего подобного не изыскал. Едва сдерживая слёзы, я уже думал пойти в постель, дабы моего огорчения никто не видел, но вдруг меня что-то словно подтолкнуло, и указало пойти в поварню и глянуть в заветную щёлочку.
– Ну, на всякий случай. А вдруг всё-таки небо немного рассеялось?
Я осторожно подошёл к окну, приоткрыл занавеску и просунул своё лицо в таинственную темноту. Сердце моё билось от волнения, но темнота меня не пугала. Боялся я лишь вероятного разочарования, но одновременно предвкушал возможное удовлетворение и радость.
Пред моими очами предстал ночной двор, богато усыпанный свежим снегом. Большие сугробы, блестящий покров, что сверкал и переливался всеми цветами радуги. Сия белоснежная постель отражала блеск какого-то незримого светила. Что освещало всю нашу улицу. И сим светилом была вовсе не луна и даже не уличные светильники, это было нечто совершенно иное. Сияние сие было прежде мне не знакомо. Таинственное, завораживающие и утончённое. Оно восторгало и радовало, но одновременно вселяло трепет и даже пугало.