И вот, гонцом оповещаем,
Был брошен клич, что резал слух:
«Кто к Зеркальной Горе ступает
И в ней найдёт бессмертья дух, где блики
зари, как огненные пики,
пронзят кристальные поля,
тот станет славою великой
и первым после короля!»
Беру перо, что на столике
хранит следы былых чернил,
ведь в этом мире меланхолика
спасает только тот, кто был
героем, чья душа, как школьница,
боялась собственных чернил,
но рифма, вечная заступница, —
дарует сотни новых сил.
Она – и воля, и темница,
и свет, что тьму я попросил.
Она одна моя сообщница,
когда я мрачен и один.
[Строфа 3]
Мой друг, из сотен отозвавшихся
На этот зов, сулящий честь,
Бояр и витязей зазнавшихся,
Которых всех не перечесть,
Один стоял, не убоявшийся
Ни гор, ни ледяную взвесь.
Юнец, с толпою не смешавшийся,
Принявший всё, как оно есть.
Он был отшельник, не знававшийся
С дворцовой знатью, чья вся лесть
Была пуста. Он, в путь собравшийся,
Принёс одну благую весть, где блики
воды, как звёзд далёких блики,
дрожат в простом его ковше.
Он знал, что истины великой
не сыщешь в золотом ковше.
Беру перо, что на столике
лежит, как верный адъютант,
ведь в этом мире меланхолика
спасает лишь его талант,
который, словно у проказницы,
блеснёт, как редкий бриллиант,
и рифма, вечная заступница, —
есть мой единственный талант.
Она – мой щит, моя союзница,
и мой бесценный фолиант.
Она одна моя избранница,
и в этом весь мой вариант.
[Строфа 4]
Мой друг, его звала дорога,
А не награда короля.
Он не просил у бога много,
Лишь чтоб его несла земля.
Он вышел молча от порога,
Ничем в пути не шевеля
Сердец вельмож, что слишком строго
Смотрели, гордость шевеля.
Его душа была убога
В их понимании, но для
Него она была подмогой
В пути, где ждали конопля
и травы, где ночные крики
зверей пугают смельчака,
но он не видел в этом крике
ни зла, ни тени тупика.
Беру перо, что на столике
лежит, как символ ремесла,
ведь в этом мире меланхолика
спасает тяжесть ремесла,
которое, как у наездницы,
ведёт, куда б ни занесла
судьба, и рифма-заступница —
есть суть простого ремесла.
Она – мой парус, моя конница,
что сквозь века меня несла.
Она одна моя бессонница,
что свет надежды принесла.
[Строфа 5]
Мой друг, он шёл сквозь чащи бора,
Где свет не проникал дневной,
Где эхо долгого раздора
Витало мёртвой тишиной.
Он не искал нигде опоры,
Был сам себе своей стеной.
И слушал леса разговоры,
Что пахли хвоей и весной.