Нужно было отдать приказ уводить слонов, обеспечить им защиту… Он не успел. Огромные животные обезумели от огня, в ужасе посбрасывали своих седоков, вздымаясь на дыбы и страшно крича, передавили всё, что попалось им под ноги – своих, своих!.. едва не треть армии… Тучи копий противника и камни из боевых орудий довершили дело. И теперь семь из восьми роскошных боевых слонов, на которых возлагались такие надежды, лежали среди поля ещё колышущимися горами, ещё живыми… но им уже никогда не подняться.
Да и тот слон, самый высокий, на котором в одиночестве, хоть и с немалым личным арсеналом, находился сенапати в сопровождении только махаута, хоть напрямую и не участвовал в битве – являлся, по большей части, «вышкой» для обзора, – уже был подранен. Всего лишь пара-тройка метательных камней на излете – а верная вахана уже хромает, припадая так, что уж лучше ему стоять на месте, чем двигаться куда-то, и нервно дёргает головой. Хорошо хоть погонщик ладит с ним – и может успокоить. Но…
…Надо трубить отступление. Даже не для своих. Для врагов – знак, что поражение принято, как будут приняты и их условия. Чтобы хотя бы остановили бойню… если остановят. Но необходимо хотя бы попытаться спасти жизни уцелевших…
Условия… об этом даже страшно подумать… если ты младший сын царя, и пусть даже генерал немалой части армии своего царства, то это вовсе не значит, что тебе дано что-то решать вне собственно поля битвы. А значит…
«Не думать лишнее, – приказал себя сенапати. – Сейчас важно другое. Спасти жизни оставшихся…».
Он уже поднёс к губам большую раковину с гулким, скорбным звуком. От которого сейчас свернётся в груди сердце… И в этот миг произошло то, что заставило его выронить эту раковину из рук наземь и вытаращить глаза, не веря… Один из воинов его разгромленной, позорно удирающей армии вдруг встал, медленно развернулся и… ринулся на приближающихся противников. Один! В обеих его руках – по огромному мечу, какие обычно поднимают лишь двумя руками, облачен он в полные доспехи и кожаный шлем, из-за которого невозможно разглядеть лица… его могучее сложение и весь облик напоминают махаратхи, но этот человек вырвался из пехоты! Сенапати даже не помнил, чтобы среди его воинов был подобный.
Но он был!
И когда этот странный воин ворвался в толпу опешивших врагов, для них это стало крушением. Два меча в невероятно сильных руках мгновенно проложили своему носителю широкую дорогу, снеся едва не сразу несколько десятков противостоящих… и он взвихрился среди них ураганом, сметающим живые тела, словно траву. Мечи были жернова, люди вокруг – зерно, рассыпающееся едва не в муку. Враги пытались отбиваться, но охвативший их ужас заставлял скорее не атаковать бешеного, но подставляться под его оружие – неотразимую смерть…