– Храбрый Мало Живущий…
О боги… голос асуры! Нет, не звериный рык, не грохот дикого обвала в горах, не… этот голос своим низким, протяжным рокотом напоминал перекаты широкой и спокойной реки…
– Храбрый Мало Живущий. Мне нравится твоя смелость. Я оставлю тебе жизнь. Уходи.
– Проклятый демон! – во всю силу своих лёгких заорал Картавирья. – Мне не нужна твоя пощада! Сражайся!!
– С чем? – насмешливо. – С этим?
Два демонских пальца сжались на лезвии меча – и лёгким рывком выдернули его из рук человека. Асура аккуратно взял меч за рукоять, поднёс к глазам, рассматривая, потрогал пальцем остриё… и бросил в башенку. Картавирья едва успел отстраниться, чтобы его не поранило собственное оружие. Снова было схватился за него… уже понимая, насколько всё бесполезно. Но… только не пощада от исчадия тьмы! Лучше смерть!
– Демон! – снова вскричал он. – Я не приму ничего от чудовища, убивающего беззащитных брахманов, от разрушителя храмов, святотатца и зверя! Убей меня! Лучше смерть!
– Храбрый, храбрый… – асура будто успокаивал его, и это, напротив, приводило в бешенство. Вся кровь, казалось, превратилась в бурлящий водопад отчаянной ненависти. – Смелый… Я видел твои стрелы. Если бы ты знал – мог бы не бояться меня задеть. Оружие Мало Живущих бессильно против меня. Ты не знал… ты бил без промаха, думая и о том, чтобы не повредить моей майе. И ты пошёл на меня. Один! Храбрый. Не глупый. Ты нравишься мне. Живи.
– Будь ты проклят! Проклят! Я не нуждаюсь в твоем снисхождении! Убей меня! Ты, убийца! Убийца невинных! Адская тварь! Демон! Ненавижу! – сердце выдиралось из груди, внутренности сворачивались в жгуты, сам воздух вокруг превращался в сдавливающие глыбы. – Ничего не приму от убийцы и святотатца!!!
– Человек, – спокойно сказал асура. – Твой боевой зверь хромает. Вот-вот он сбросит тебя вместе с твоим хлипким гнездом – и ты сломаешь себе шею. Или чего доброго завалится на бок от ран и раздавит тебя.
Разгромленный сенапати давно уже чувствовал тревожную животную слабость под собой. Огромное тело слона тяжело вздрагивало, голова дёргалась – и только многолетняя выучка не давала «боевой машине» сдаться слабости – последний приказ погибшего погонщика, который некому было отменить. На опасно покосившейся башне не осталось не только никакого оружия – в пылу сражения она растеряла всё лесенки, верёвки, шесты… рассчитывать было не на что, только на прыжок – на свой страх и риск. И, несмотря на навык правильно падать, группироваться – нет уверенности, что после такого все конечности останутся целы… Искалечиться, беспомощно ползти?.. На глазах у асуры…