Глава 4. Признание в тени
Кабинет графа, отведенный Суровцеву, дышал холодом подавленных эмоций. На дубовом столе лежала непочатая стопка бумаг – символ дел, которые могли подождать, в отличие от смерти. Дуняша сидела на краю жесткого кресла, ее пальцы с такой силой впились в колени, что костяшки побелели. Казалось, она вот-вот рассыплется в прах под тяжестью взгляда Суровцева.
– Начнем с главного, Дарья, – чиновник отодвинул чернильницу, демонстративно не прикасаясь к перу. – Ночной шоколад. Графиня не просила его. Вы решили приготовить его самостоятельно. Почему?
Вопрос, как удар хлыста, заставил девушку вздрогнуть. Она уже отвечала о своих причинах, и повторный вопрос заставлял ее нервничать и чувствовать себя, как на иголках от чувства недоверия и подозрения со стороны Суровцева. Она еще раз повторила свои слова, волнуясь, что и в этот раз останется под подозрением.
– Я… я слышала… – прошептала она, глядя куда-то в пространство за спиной Суровцева. – Сквозь дверь… Барыня ворочалась. Вздохи… Прерывистые шаги по ковру… Она плохо спала после… после вечера. – Дуняша проглотила ком в горле, не смея назвать причину – гнев графа. – Я знала, что венский шоколад с перцем… он ее успокаивает. Как бывало. Она сама говорила… Я подумала… помогу. Не навредит же…
– Значит, это была исключительно ваша инициатива? – Суровцев подчеркнул слово, заставляя ее съежиться. – Вы вошли в буфетную без приказа. Готовили в одиночестве. Кто мог вас видеть в этот момент?
– Ни-никто… – голос Дуняши прерывался. – Ночь… все спали. Тишина… только часы в холле… – Она вдруг вскинула голову, вспомнив. – Анфиса Семеновна! Она… она вышла из своей комнаты, когда я готовила. Прошла мимо…Увидела меня… спросила: «Барыне?» Я кивнула. Она покачала головой, пробормотала: «Нервы, нервы… Господь в помощь», и ушла. Больше никого!
Суровцев мысленно отметил: Благовидова подтвердит факт ночного приготовления Дуняши, но она не увидела сам процесс приготовления. Девушка была одна у плиты 10-15 минут. Достаточно, чтобы добавить что-то в чашку.
– Опишите все до мелочей, – приказал он, нависая над столом. – Как готовили? Где брали ингредиенты? Сколько чего клали?
Дуняша, запинаясь, поведала о полутемной буфетной: о жестяной банке с венским какао на верхней полке (три ложки), о фарфоровой сахарнице (две ложки), о маленькой фаянсовой баночке без этикетки с красным перцем (щепотка). Склянка с валерьянкой – стояла рядом с какао, желтая наклейка аптеки Бромптона. Она капнула две капли пипеткой прямо в горячий шоколад в чашке, помешала серебряной ложечкой.