"Это необратимо. Твоя дорога – Вечность Скитаний. Твои спутники – Боль и Сила. Используй три часа. Прощай, не будучи узнанным. Прости Меня… за Ошибку."
В голосе Бога, в последних словах, прозвучала тень чего-то невыразимого – сожаления? Тяжести неизбежного? Или это было лишь эхо восприятия Славика? Он не успел понять.
Пространство Ошибки дрогнуло. Ощущение невыносимого давления, бессмысленности, Присутствия Абсолюта – все схлопнулось. Его вырвало из немыслимого Не-Места.
Холод. Вода. Шум. Он стоял посреди ливня на том же тротуаре, в той же позе шага. Время словно не прошло. Но все изменилось навсегда. Он был дома, но дом его больше не существовал. Он был рядом с родными, но был для них пустым местом. У него было три часа. Три часа прощания с жизнью, которой больше не было. Подавленный, раздавленный и кипящий от ярости на саму судьбу, Славик Мирзоян, стертый из своей реальности, первый и последний Вечный Скиталец, медленно повернулся и зашагал сквозь стену дождя туда, где когда-то был его дом. К незнакомцам, которых он любил больше жизни.
Глава 2: Три Часа и Бездна
Дождь хлестал с неослабевающей яростью, превращая знакомые улицы Новосибирска в серое, размытое месиво. Каждый шаг Славика отдавался в висках глухим стуком, смешиваясь с бешеным ритмом сердца. Слова Абсолюта горели в мозгу раскаленным железом: стерт, незнакомец, пустота. Ярость, такая холодная, боролась с ледяной пустотой отчаяния. Что он сделал? За что эта кара – вечное скитание, адская боль за силу, и вот это… это? Видеть их и быть никем.
Он подошел к дому, где они жили сейчас – скромная, но крепкая квартира, оплаченная потом матери, его и брата собственными заработками. Окна светились теплым желтым светом, таким знакомым, таким домашни*. Сквозь залитое дождем стекло он увидел движение. Мама. Она мыла посуду на кухне, ее профиль, чуть уставший, но все еще красивый. Рядом, в гостиной, сидел папа, смотрел телевизор, его поза расслабленная. Где-то в глубине квартиры – брат, сестра с ее ребенком.
Славик замер у двери, рука дрожала, занесенная, чтобы позвонить. Три часа. Три последних часа. Но войти куда? В чужой дом? Он представил их лица – вежливое недоумение, настороженность. "Вам что-то нужно, молодой человек?" Голос матери, но обращенный к незнакомцу. Нож в сердце.