Резкий звонок телефона разрезал искусственное спокойствие квартиры, словно лезвие. Виктор замер, держа в руках половник, и Лина почувствовала, как напряжение в комнате стало почти осязаемым. Телефон звонил настойчиво, каждый сигнал заставлял челюсть отца сжиматься всё сильнее, а костяшки пальцев белели от напряжения.
– Не отвечай, – шепнула Лина, хотя сама не понимала, откуда взялась эта интуиция.
Но после пятого звонка Виктор не выдержал. Он медленно подошёл к телефону, и когда поднял трубку, его голос превратился в опасный шёпот – тот самый тон, который превращал любящего отца в нечто куда более смертоносное:
– Андрей, ты совершаешь ошибку.
Лина замерла с ложкой на полпути ко рту, наблюдая, как лицо отца каменеет, принимая то выражение, которое она научилась бояться. В его глазах появился холодный блеск, который говорил о том, что Виктор Волков-бизнесмен отступил, уступив место Виктору Волкову-солдату.
– Слушай меня внимательно, – продолжал он, и в его голосе звучала сталь, – у тебя есть сутки, чтобы прекратить эту игру. Я не собираюсь повторять дважды.
Пауза растянулась на долгие секунды, и Лина видела, как мышцы на шее отца напрягались, словно он сдерживал себя от чего-то страшного.
– Моя семья – это красная черта, Андрей. Переступишь её – и я покажу тебе, что значит настоящая война.
Разговор оборвался резко, трубка упала на рычаг с такой силой, что стол вздрогнул. Виктор повернулся и обнаружил, что дочь изучает его тем проницательным взглядом, который казался слишком взрослым для её юного лица. Он принудительно расслабил черты лица, пытаясь вернуть маску отеческой заботы.
– Кто это был? – спросила Лина, и в её голосе прозвучала удивительная зрелость.
– Никто важный, – солгал Виктор, подходя к дочери с нарочитой непринуждённостью. – Просто деловой партнёр, который не понимает, что рабочий день закончился.
Он присел на край стула рядом с ней, и его большие руки, которые ещё недавно дрожали от напряжения, теперь осторожно поправили её тёмные волосы.
– Расскажи мне, как прошёл твой день в школе, – попросил он, и в его голосе прозвучала искренняя заинтересованность, смешанная с отчаянным желанием вернуться к нормальности.
Лина внимательно посмотрела на отца, словно взвешивая, стоит ли принимать участие в этой игре в обычную жизнь. Затем она улыбнулась – не той наивной улыбкой, которая была бы естественна для двенадцатилетней девочки, а сдержанной, понимающей улыбкой.