Моя сумка почти ничего не весила, но плечи ломила тяжесть внутренней пустоты. Пальто казалось чужим. Я ещё не обрела имя, ещё не разрешила себе голос. Всё, чем я была прежде, осталось где-то позади – в детских воспоминаниях, в молчании, в утраченных днях. Здесь начиналось нечто новое, но я ещё не знала, как к нему прикоснуться.
Часы шли. Я бродила по улицам, прислушивалась к их безмолвному пульсу. Сердце замирало от тревоги. Я не искала помощи, я искала тишину. Просто угол, где можно было бы побыть, не прячась, но и не открываясь. Не дом – а начало.
Около одиннадцати вечера я стояла перед старым, облупленным зданием. Дверь, слегка приоткрытая, словно пригласила войти. Запах сырости, гнилого дерева, тяжёлой влажности – всё в этом доме казалось уставшим. Лестница скрипела под шагами, стены хранили следы чужих жизней. Я поднималась медленно. Каждый пролёт отзывался в коленях. Когда добралась до восьмого этажа, силы оставили меня. Я прислонилась к стене, потом вошла в пустую квартиру и замерла. Села. Не двигалась. Дом принял меня, как будто ждал.
На следующее утро в дверь вошла женщина. Она не удивилась. Её взгляд скользнул по мне, задержался, словно читал строки из книги. В её глазах отражалась древняя усталость, но и что-то ещё – узнавание. Не произнеся ни слова, она поставила передо мной чашку чая.
– Пей, – произнесла она. Голос был ровный, спокойный, без вопросов. В нём жило простое, безусловное сострадание.
Её звали Вера.
С этого дня всё изменилось.
Вера не просила имени, не интересовалась происхождением. В её мире человек начинался с момента встречи, а не с рассказа о себе. Она называла меня «дочкой». Это слово стало для меня первым настоящим убежищем, не требующим объяснений.
Вера была женщиной, которую боль научила молчать, но каждое её движение говорило больше, чем можно было выразить словами. Её взгляд открывал главы романа, который нельзя было найти ни в одной библиотеке. Между нами звучал язык, созданный не из слов, а из понимания. Мы делили тишину, как музыку.
Я стала жить с ней. Помогала соседям, рассказывала сказки детям, училась жить. Никто не спрашивал, откуда я пришла. Словно каждый в этом городе был просто частью потока, родившимся заново.
Но по ночам я сидела у окна. И в голове возвращалась одна фраза:
«Ее конец пришёл»