Теперь он не обуздан, не знающий родной крови начал то, от чего его удерживали раньше. Готовый ради цели обагрить землю кровью причастных и невинных.
«Спали оковы, пора открыть путь хаосу».
Лишь эта фраза звучит под бирюзовый огонь во тьме, раздаётся и отражаясь от стен разноситься далеко, но не так, чтобы кто-то в Айкраме услышал это.
На всё это нужно время, и пока зреет сила, всё это оттянется, но это недолго, месяц – два, а что значит пара месяцев для спящего столетия? Как один взмах крыла бабочки, поэтому спите, наслаждайтесь спокойствием пока можете, ведь скоро вы и все люди будут вспоминать его как нечто навсегда ушедшее.
Многим плохо спалось этой ночью, были и те, кто во сне слышал шёпот, видел неизвестные коридоры, усеянные прахом, странные огоньки, рассыпанные по лесу, манящие увести за собой, утопал в трясине, не понимая, что его затянуло на болота. Просыпался в холодном поту, и засыпая, вновь возвращался в плен кошмара.
Первые шаги.
Солнце поднимается над горизонтом, раннее утро, дарующее свою лёгкую прохладу, особо хорошо ощущаемую в казармах первого года, половина новоиспечённых учеников перебарывали дрожь, вылезая из-под пледов или же вставали закутанные в них, как гусеницы в коконы. Вадим мирно спал, видя сны о том, как он получает здесь авторитет за свою непогрешимость и честные со всех сторон решения, как вдруг эта картинка неимоверного триумфа рассыпалась вдребезги. Это Димитрий кинул ему в лицо подушку, выдернув её перед этим у Вадима из-под головы, выбив и часть перьев из неё в придачу.
–Вставай, спящая красавица, я тебя вчера не для того уберёг, чтобы сейчас ты дрых в своё удовольствие.
По голосу Озерцова казалось, что вчера, когда тот его защитил, то приобрёл сторожевую собачонку и сейчас посадил на цепь, желая извлечь выгоду из своего решения.
–Живей-живей, Гева.
–Что прости, Гева?
–Да, а ты чего ожидал? Что за твою наивность будешь высоко цениться?
–Я не какой-то зверёк, чтобы…
Димитрий поднял руку, направленную ладонью к Вадиму, давая тому знак замолкнуть.
–Нет, ты не зверёк, а сопливый ребёнок, разузнал о тебе прежде чем поехать, я с тобой вожусь лишь по просьбе отца, и если твои родители не научили тебя жизни, то придётся мне. А сейчас, собирайся и живо на занятие.
Озерцов говорил в своей манере, холодной и повелительной, не обременяя себя наблюдать как его подопечный выполняет распоряжение, чувствовалась угроза в случае не выполнения приказа, поэтому Вадим и выполнил, не хотелось терять единственную поддержку, но потом, когда за ним будут стоять учителя, увидев его упорство в учёбе, именно он будет всеми тут руководить, выдрав с корнем невежественность и влияние за счёт страха.