–Твой брат иногда кажется таким глупым.
Яшма всегда рубила сплеча, что с оружием в руках, что со словами на языке, ей было трудно подбирать ключ к каждому. Земли очень разнились по своим укладам жизни и традициям, создавая в своих жителях много различий.
–Скорее он слишком традиционен, раньше на наших землях соперничество детей за звание лучшего из потомков, было не редкостью, чем плох мой отец, он сторонник этих порядков, и сумел приучить к ним Гришу. А я думаю, что всё это, простое пустомельство.
–Даже наша семья уже абсолютно отвергла это.
–Вот, даже Костровы, чья фамилия в песнях постоянно занимает немалое место, плюют на эту глупую традицию. Зато Чёрные скоро покроются плесенью, всё больше погрязая в устоях стариков. Сам уже готов расчихаться от этой пыли времён.
–Странно, никогда не слышала о подобном на Синицовских землях. Как ваши земли могут так отличаться, четыре княжества, ведь одно королевство?
–Так было далеко не всегда, годы разобщённости и войн расставили всё так, как есть. И уж точно это не королевство, нам ни к чему единый король всех гнущий под себя, а если он и появится, каждая земля продолжит жить по-своему.
***
–Ну, и что?
Алекс сидела вся в нетерпении, ожидая услышать, что говорили там, куда она неотрывно только что смотрела.
–Не стоит беспокоиться о мастере, ну и завтра вечером она предложила зайти к ней, сегодня у них выдался тяжёлый день, тут не до разговоров.
–Вау, обязательно расскажешь мне как они там живут. Обязательно!
Василиса продолжала хитро улыбаться, ставя Асин обед на законное место.
–Ты заслужила.
Теперь наконец она сможет поесть спокойно, хотя мысли о завтрашнем визите неумолимо крутились у неё в голове. Есения вспоминала всё, что слышала о Маргарите, она учится здесь шестой год, староста, с огромными магическим силами, если посудить по крови, тот самый шумный Костров, её двоюродный брат. О её жизни дома мало известно, она почти не появлялась на людях, будто и вовсе не покидала своей комнаты, погружённая лишь в обучение. Да и тут она держится от многих в стороне, тренируется одна, комната её всегда закрыта, лишь иногда выходит на прогулки с кем-то со своего года.
Не получилось поесть спокойно, с противоположной стороны зала послышались крики, кто-то спорил, нашли же место, дураки, лишь зря позорятся перед всеми. Слова было толком не разобрать, однако судя по фигуре, стоявшей у стола второго года, это староста первого высказывал что-то пареньку, на защиту которого встала единственная девушка там, и видя лицо молодого старосты, можно было подумать, что он напрочь закоченел.