– «А?». Пить вообще будешь?
–Да, голова плохо работает. Совсем выпадаю из жизни.
–Учитывая сколько раз ты усмирить себя не могла, не удивительно. Неужели у тебя и кровь чисто белая? Хотя не пойму откуда силы таскаешь, с таким то ледяным сердцем.
–Если я многое держу в себе, думаешь, что вообще нет чувств? А кровь, близко к этому, белизна разрослась подобно плющу.
Когда ей указывали что у неё ничего не выходит, Марго начинала закипать. Не получилось сейчас, получится потом, какой интерес сыпать соль на рану, пусть на ошибки или неудачи указывает кто положено, остальные пусть заткнутся. Лучше побыстрее сместить разговор в другое русло, пока последние силы не ушли на злость. Она наконец отпила и будто чувствовала, как тело расслабляется, а усталость выпускает из своих когтистых лап.
–Мы почему-то толком и не общались за эти годы.
–Ты всегда держалась в стороне, как к тебе не подходи, постоянно в своей голове, бывает, как залётный проходной дождик поболтаешь, и снова в нору. Решил не мешать.
Девушка на его слова легко улыбнулась, у неё дёрнулся глаз, она и правда часто была вся в своих мыслях, много рассуждений и планов, от всего этого устаёшь, но и довериться другому боишься. Лучше она сама переживёт и перетерпит, так никому не дашь загнать тебя в угол в самый плачевный день. Но лучше, когда держишь границу неощутимой для окружающих.
–Ну вот и повод исправить это. За нас.
Вольфганг подсел к ней на кровать, когда девушка подняла кружку.
–За нас.
Стук кружки об кружку, Вольфганг допив, налил следующую себе, Марго же понемногу допивала свою, делая маленькие глотки, растягивая удовольствие.
–Ты же с Рысаковских тоже?
–Да, и ты тоже, хотя ты сильно выделяешься.
Девушка слегка рассмеялась, делая затем большой глоток, допивая наконец кружку, подавая её Вольфгангу для наполнения.
–И какие же?
–Не слышу от тебя, «учиться здесь, огромная честь», «с готовностью пойду по стопам, отца, матери», «принесу уважение своей семье», и это с фамилией Кострова, тебя с горы в детстве не роняли? Иначе вообще не знаю, как это объяснить.
–От тебя я тоже подобного не слышала, может нас с одной горы в детстве уронили?
–Если бы твой отец был шахтёром, это могло бы быть правдой.
Он передал ей кружку уже с напитком, разговор шёл складно, на удивление, обычно Виктор был их чуть ли не переговорщиком, а сейчас без чьей-либо помощи шутили и смеялись.