«Уж больно молоды они для учителей, а если они ученики, разве им дозволено так выпендриваться и рисковать зря?».
Вадим был далеко не близок к приземлившимся, и поговорить рядом никого не было, вот его мысли так и остались при нём, он хотел пробраться к «летунам», но то, что его запихнули в хвост повозок сказалось и теперь толпа просто не пропускала его, поэтому пришлось встать и возмущаться о такой несправедливости про себя. Во двор хлынул и поток новых лиц, что проходили мимо приехавших будто мимо незаметных червяков, пиная в сторону тех, кто мешал пройти. Особенно то касалось девушки с зелёной прядью, сопровождали которую две абсолютно одинаковые милые на вид девчушки. Последними вышла целая рота парней, и вот эти совсем не церемонились, как главари шли впереди трое, один здоровый с крепкими руками, которыми задушить недолго, второй со шрамом на лице, пересекающим губы тонкой полоской, коротко стриженный брюнет, на вид, казавшийся хилым и хрупким, ну а как показался шедший между ними, Вадим услышал, как парни приехавшие с Рысаковских начали шептаться, они видимо успели стать приятелями уже по пути сюда, или могли быть знакомы и раньше.
–Это Костров?
–Да, говорят у этого семейства с огнём особый слад.
–И верно, да ведь спалит же любого, кто против него встанет. А рядом кто?
–Который низкий, это вродеб сын боярина Капера, а вот этот светлый, пёс его знает.
Церемония.
Никогда в Айкраме не было много учеников, а на шестом году и вовсе четыре человека, две девушки и два парня. Далеко не все смирно ждали мастеров, как раз те, кто был из старших годов не могли спокойно находиться на месте. Несмотря на свою немногочисленность, было много тех, кто привлекал внимание одним своим видом, за мелкие детали глаз то и дело невольно цеплялся. Вот там девушка с зелёными прядями волос, а у того проходит шрам через лицо и невольно начинаешь разглядывать его лёгкого фиолетового оттенка глаза, а у той девушки пышные рыжие волосы и ледяные глаза, от взгляда которых становится холодно. Шрамы и порезы были у многих, на руках, лицах, плечах, здесь мало кого заботил приличный вид, многие предпочитали одежду, не особо отличающуюся обычного рванья.
Прозвенел вновь колокол, но уже иначе, Есения заметила, что первый год испуганно начал озираться по сторонам, стараясь понять, что будет дальше, а те с шестого года наконец успокоились, как и ребята с пятого. Её не бесили шестые, их поведение вполне объяснимо тем что они и прошли жёсткий отбор и находились на вершине дедовщины, царившей тут, а вот пятые и правда иногда действовали на нервы, что творили они, выходило за все рамки.