Извилистые тропы привели её к подножию скалы, но волка нигде не было. Поднявшись наверх, она уловила какое-то движение в глубине пещеры. Замерла… достала стрелу, натянула тетиву.
Из мрака медленно проступила белая морда. Волк приближался, и по спине Ли пробежала ледяная дрожь. «Пути назад нет». Зверь вышел на свет, оскалив белоснежные клыки, шерсть на холке встала дыбом. Его рык заставил её отступить. «Глупая затея», – с запоздалым сожалением подумала она. Взгляд волка скользнул к ногам ведьмы, и он, пригнувшись, словно пружина, начал надвигаться.
– Сегодня я уйду только с тобой, – едва слышно прошептала она толи себе, толи зверю.
Волк замер, перестал скалиться и рычать, словно понял её слова. Как и в прошлый раз, он сел на краю скалы и повернул морду в сторону заходящего солнца.
Сердце предательски сжалось. «Так нечестно». Натянув тетиву до предела, она выпустила стрелу. Со свистом та вонзилась в его вздымающуюся грудь, прямиком в сердце, прихватив с собой и её собственное. – Прощай.
Волк рухнул на землю, кровь окрасила снег багровым. Ли опустила лук, не в силах отвести взгляд от тела зверя. Вина разъедала душу, но она знала, что поступила правильно. Или, по крайней мере, так ей хотелось думать.
Медленно, словно во сне, она подошла к волку, и опустилась на колени рядом с ним. Его глаза были открыты, в них застыло отражение заката. Ли провела рукой по его шерсти, чувствуя, как холодеет тело. В нем больше не было злобы, только покой: – Ты обрел долгожданный покой – прошептала девушка.
Погрузив тело зверя на носилки, ведьмочка втащила тушу варга к хижине. Бросив у дверей, она направилась за инструментами, но, едва коснувшись ножа, отпрянула, словно от змеи. «Что я творю?»
Яростно схватив книгу, она вихрем понеслась обратно к окровавленному зверю. Склонившись над телом, лихорадочно перелистывала страницы, выискивая заветное заклинание. «Вот оно!» Пробежав глазами по строкам, отбросила книгу, воздела руки к небу, сомкнула веки, начала призывать силу.
Взъерошенный ветер, словно одержимый гений, взметнул вихрь опавших листьев в безумном осеннем хороводе. Багровые письмена, проступившие на коже Лилит сквозь мертвенную бледность, пылали, словно клейма, а воздух вокруг трепетал от незримого, обжигающего жара.
Раскрыв глаза, в чьей бездонной глубине плескалась непроглядная тьма, пронизанная алыми молниями, она наклонилась и коснулась дрожащими губами холодного носа волка. По грубой морде расползлись светящиеся нити, будто кровь, испившая звездный свет, чтобы бесследно раствориться под густой шерстью. Тело зверя оседало, истончалось, пока не превратилось в пустую оболочку на мокрой земле.