И, возможно, навсегда теряем ориентиры.»
Он попробовал смоделировать переход.
Взял карту ветвлений Эверетта.
Наложил на неё личную биографию.
Вставил данные о своих ночных кошмарах, фрагментах чужих лиц, всплывающих после работы с записями.
И тогда она пришла.
Марина. Не во сне. Не в памяти.
Он увидел её на фотографии, что лежала под стеклом – и понял: она изменилась.
Улыбка – чуть иная. Взгляд – в сторону.
Он не мог этого объяснить. Но чувствовал:
Эта фотография – не из его ветки.
Он встал. Дошёл до окна. Открыл форточку. Воздух был острым, как лезвие.
И тогда он понял:
Если я здесь – то где же ещё я?
ЗАВЕСА
«Я – не точка. Я – проекция.
Сумма наблюдений.
Поток, срывающийся в соседний ручей.
И, может быть, я уже тысячу раз смотрел в это окно.
Но в каждом случае – не был тем же самым.»
Все настоящие эксперименты начинаются с безумия.
Алексей знал это. Знал и то, что делать такие вещи одному – опасно. Но ещё опаснее – ничего не делать.
Он подготовил кабинет. Не тот, что рядом с реанимацией – тот, где раньше был архив. Пыльное помещение, которое теперь он превратил в лабораторию. Все датчики, ЭЭГ, капельницы, дефибриллятор. Всё – как в кино. Только вот кино редко кончается реальной смертью.
Он изучал протоколы медленного погружения в клиническую смерть – через охлаждение тела, с контролем дыхания и сердечного ритма. Метод болезненно знакомый, но теперь с одной поправкой: он не хотел, чтобы его реанимировали.