Как она вообще на это подписалась? Лена разблокировала смартфон. И усмехнулась. Связи нет.
Начала накатывать паника. Большой пустой дом, вокруг ни души. Нет, зря она писала тот сценарий для тру-крайм шоу! Теперь она слишком явно представляла, как в дом врывается маньяк с бензопилой, а в это время другой потрошит ящики шкафов в поисках драгоценностей. Лена закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Она тёрла виски и пыталась заставить себя успокоиться. Рационализм помогал всегда.
– Так. Спокойствие. Только спокойствие. Все проблемы, Ленок, у тебя в дурной голове, – бормотала Елена, не открывая глаз, уговаривая сама себя словами мамы. Именно так – ровным голосом, спокойно, мать когда-то реагировала на панические настроения дочери. И когда та неудачно обрезала чёлку, и когда имела глупость признаться в любви старшекурснику. Тогда Лене казалось, что матери просто по фиг на её проблемы. Но теперь, сидя на старом диване, в голове вновь звучал её голос. И теперь он действовал успокаивающе. – Просто прими ситуацию и получи от неё всё, что можешь. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Это просто новый опыт.
И тут Лену пронзила мысль! Она резко открыла глаза и выпрямилась. Резко бросила взгляд налево. Направо. Да!
– Твою ж за ногу… – рассеянно пробормотала она. – Какого чёрта здесь происходит?
До неё дошло. Дом. Двор. Это же точная копия дома её детства. Того, из которого она буквально сбежала, бросив на столе лишь записку, в которой клятвенно обещала вернуться, и забрать мать в Голливуд, когда она станет вторым Стивеном Спилбергом. И больше там не появлялась. Тридцать лет. Да, ровно столько она не была в родном доме. Даже память о нём вытеснила просторная квартира, пусть и не в центре, но в столице. Всегда идеальный порядок. Квартира, где всё обустроено так, чтобы максимально отражать успешность хозяйки. С матерью Лена почти не общалась до последнего.
Она вспомнила последний звонок от матери.
– Леночка, как у тебя дела? Совсем редко звонишь.
Но тогда шли съёмки, продюсер орал про дедлайн. В это время шли съёмки совсем в другом конце страны, тоже в глухой деревушке, где плохо ловила связь. Плотный график, постоянные переписывания сцен.
– Перезвоню, – буркнула нервно она, практически не слушая, так как вчитывалась в текст.
Не перезвонила.
Даже на похороны её, не приехала из-за того, что продюсер отказался её отпускать, а съёмки закончились лишь через две недели. Она опоздала. И решила, что тратить время на бесполезный ещё один перелёт – слишком непозволительная роскошь. Просто перевела денег соседке, которая взяла на себя все хлопоты. И вновь окунулась в работу.