– Открою?
– Конечно, – кивнула Дарья. – Отпечатков ни на конверте, ни на листке нет. Но вы правы, все равно лучше в перчатках. Я в лаборатории гляну – вдруг потожировые следы обнаружатся или еще что интересное.
Гуров кивнул, достал конверт и вынул из него самый обычный лист бумаги для принтеров, сложенный, как когда-то складывали письма в конверты: втрое, а сбоку еще один сгиб.
«Ты помнишь, когда ты последний раз ходил на балет?»
– Бред какой-то, – сказал Крячко, когда Лев показал ему записку. Полковник пожал плечами. – Кто тебе такие любовные послания может слать?
– Пока нет ни одной мысли, – серьезно ответил Гуров. – Я никогда не был в этой квартире. И не был знаком с примой-балериной Афанасьевой. Лично, во всяком случае.
– Да ты вроде бы и балетом не увлекаешься? – вяло поддел его Крячко. И предложил уже серьезно: – Проверим документы?
– Проверим все, – отозвался Лев, еще раз рассматривая лицо убитой. Насколько он знал – благодаря супруге-актрисе, – на лицо балерины нанесли сценический макияж. Плотный светлый тон, яркие пятна румян на скулах, тяжелые черные стрелки на веках и темно-алые губы. На сцене такой грим очень важен, он позволяет различать черты лица актеров даже с дальних рядов зрительного зала. Изящная поза…
– Переодевать ее убийца не стал? – задумчиво пробормотал себе под нос Гуров, обратив внимание на то, что корсаж и пышная юбка-пачка из черной сетки аккуратно пристроены поверх домашних футболки и бриджей. Пуанты же натянуты на кончики пальцев и привязаны к щиколоткам лентами.
– Не стал, – согласно кивнула Дарья. – Либо не хотел возиться, либо размеры не подошли – точнее скажу после детального осмотра и измерений. Вот по пуантам и так видно – маловаты. Сами понимаете, с возрастом размер ноги нередко увеличивается, растаптывается, так сказать.
Гуров продолжил осмотр. В таких делах важно все. Одежда, поза, в которой оставили балерину, обстановка, руки. В его прошлом было дело одного серийного убийцы, который складывал руки своих жертв особым образом. И именно благодаря этому его удалось взять.
– Лева, я пробегусь по дому, – отвлек его от размышлений Крячко. – Хочешь – подключайся.
– Здесь не так много квартир, – отмахнулся Гуров. – Сам справишься, полагаю. Я пока здесь… исследую жизнь убитой.
Итак, жертва. Афанасьева Наталья Александровна, восьмидесяти девяти лет. Преподавала, вела достаточно активный образ жизни для своего возраста. В квартире поддерживала порядок – сама ли, или приглашала домработницу, или взвалила эту обязанность на квартирантку, Гуров пока не выяснил.