– Этого я и боюсь. Нам нужно торопиться!
– Судя по шуму, сюда летит большая туча, и, друг мой, лучше переждать этот дождь под красивым цветком, чем промочить вещи и прибавить пару килограммов веса.
– Очень плотные стебли!
Шум становился все ближе. Одурманивающий аромат, казалось, заполнял собой все пространство. Но цветы, словно оловянные солдатики, стояли неподвижно. Как вдруг:
– Белогор, гляди, один качнулся вдали! Хорошо, что мы в чаше, представь, что было бы с нами при таком тесном контакте с этими красавцами, если бы их качал ветерок!
– Да, жутко представить.
Шум стал почти невыносимым, он больше не походил на дождь, а напоминал громкие аплодисменты.
– Белогор, что это?
– О чем ты?
Белогор поднял голову, и они увидели, как над ними, словно метеоритный дождь, с невообразимой скоростью проносятся черно-желтые точки. Это были осы, размером с орла. Они готовились опуститься на бутоны, чтобы умножить и без того бескрайний лес цветов. Белогор посмотрел в глаза другу и заорал срывающимся голосом:
– БЕГИ!
Оба сорвались с места в сторону единственного просвета, который они заметили краем глаза. Сначала один, потом второй, семь цветов начали изламываться под весом полосатых рабочих, которые, жужжа и стуча крыльями, жадно пили росу и пыльцу. Цветы танцевали танец смерти, их стебли выламывались и изгибались в непредсказуемые формы. Цветы, на которые садились сразу три осы, не выдерживали, стебли трещали. Их шипы, словно бляхи ремня, искали жертву и, не найдя, с силой вонзались в землю. И вдруг
Добран услышал раздирающий крик. Развернувшись, он увидел лежащего на земле Белогора без признаков жизни. Ни секунды не колеблясь, он бросился к другу.
– Куда, Белогор, куда тебя ранило? – Добран тряс друга за плечи, его голос дрожал от отчаяния. Белогор молчал, словно провалился в бездонный сон, не реагируя на прикосновения.
– Дурак, ну какой же ты дурак, почему не сказал сразу, Белогор? Вставай же, ленивый осел, не вздумай разлечься тут навечно! Неужели ты хочешь, чтобы наше приключение так бесславно закончилось?
– Нет… – проскрипел Белогор, его голос звучал хрипло и призрачно.
– Куда ранило, говори же, ты, ходячая ошибка природы!
– Нога… правая…
Добран, не теряя ни секунды, наложил жгут, останавливая кровь. Подхватив друга на плечи, он ринулся к просвету в хороводе смертоносных цветов. Но тут же споткнулся, едва не рухнув.